Итальянская комедия Возрождения

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Самия, Руффо.

Самия. Сейчас слишком рано, и он, верно, еще не вернулся к обеду. Пойду поищу его на площади. О! Вот так удача! Глянь-ка! Вот он сам. Эй, Руффо! Руффо! Ты что, оглох?

Руффо. Не пойму, кто там меня зовет?

Самия. Постой!

Руффо. Кто это?

Самия. Из-за тебя я вся взопрела.

Руффо. Ладно, что тебе надо?

Самия. Моя хозяйка просит тебя не мешкая прийти к ней.

Руффо. А кто твоя хозяйка?

Самия. Фульвия.

Руффо. Жена Каландро?

Самия. Она самая.

Руффо. Чего ей от меня надобно?

Самия. Она сама тебе скажет.

Руффо. Не там ли она живет?

Самия. В двух шагах отсюда, идем.

Руффо. Иди вперед, а я пойду следом. Неужели она из числа тех дурищ, что верят в мою некромантию, верят в тот дух, или спиритус, о котором болтают глупые бабенки? Понять, чего она хочет, наверняка не так уж трудно. Надо поспешить, а то кто-то сюда направляется, и будет обидно, если он все испортит.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Фессенио, Каландро.

Фессенио. Теперь мне яснее ясного, что не только смертные, но и боги не прочь дурака валять. Взять хоть, к примеру, Амура, который в свои липучие ловушки завлекает обычно сердца благородные, а тут от безделья, или уж не знаю отчего, сам так погряз в этой скотине Каландро, что не может выбраться. Отсюда ясно, что у Амура дела пошатнулись, раз он вцепился в такого отменного болвана. А может быть, он делает это для того, чтобы Каландро выделялся среди влюбленных, как осел среди мартышек. И разве он ошибся в выборе? Так или иначе, а перышко крепко увязло в смоле.

Каландро. Эй, Фессенио, Фессенио!

Фессенио. Кто меня зовет? Хозяин?

Каландро. Ты видел Сантиллу?

Фессенио. Видел.

Каландро. И каково твое мнение?

Фессенио. Пожалуй, ты не лишен вкуса. Прибавлю, что у тебя самое завидное положение, какое только бывает в этих краях. Добивайся ее, не жалея усилий!

Каландро. Будь спокоен! Я ничего не пожалею, хотя бы мне пришлось ходить голым и босым.

Фессенио. Заучите, влюбленные, эти золотые слова!

Каландро. Если она когда-нибудь станет моей, я сожру ее всю целиком.

Фессенио. Сожрешь? Ха-ха. Каландро, пожалей ты ее. Зверь сжирает зверя, но зачем же мужчине сжирать женщину? Женщину пьют, а не сжирают.

Каландро. Как это — пьют?

Фессенио. Вот так — берут и пьют.

Каландро. Каким же образом?

Фессенио. Разве ты не знаешь?

Каландро. Конечно, нет.

Фессенио. О, как жалко, что такой мужчина не умеет пить женщин.

Каландро. Так научи же меня!

Фессенио. Так и быть: когда ты ее целуешь, Каландро, разве ты ее не сосешь?

Каландро. Сосу.

Фессенио. Хорошо: раз, целуя, ты сосешь женщину, значит, ты ее пьешь.

Каландро. Видимо, так. Однако я свою Фульвию так и не выпил, хотя целовал ее тысячу раз.

Фессенио. Ха-ха-ха! Ты не выпил ее потому, что и она тебя целовала и высасывала из тебя ровно столько, сколько ты высасывал из нее, поэтому ни ты ее не выпил, ни она тебя.

Каландро. Теперь я убедился, Фессенио, что ты ученей самого Роланда. Ведь, несомненно, так оно и есть! Правда твоя, что я никогда не целовал ее без того, чтобы и она меня не целовала.

Фессенио. Теперь ты видишь, что я говорил тебе сущую правду?

Каландро. Но скажи, почему одна испанка всегда целовала мне руки; она хотела их выпить?

Фессенио. Проще простого! Испанки целуют вовсе не из любви к тебе и не для того, чтобы выпить твои руки, о нет, но чтобы высасывать кольца, которые носят на пальцах.

Каландро. О Фессенио, Фессенио, ты знаешь больше женских тайн, чем…

Фессенио. Особенно тайн твоей жены.

Каландро. …чем любой архитектор…

Фессенио. Архитектор, ха!

Каландро. Целых два кольца выпила у меня эта испанка. Теперь, клянусь Богом, я буду смотреть в оба, чтобы меня не выпили.

Фессенио. Ты мудрец, Каландро!

Каландро. Больше ни одна не будет меня целовать без того, чтобы и я ее не целовал.

Фессенио. Берегись, Каландро, если одна из них выпьет у тебя нос, щеку или глаз, ты останешься самым безобразным мужчиной на свете.

Каландро. Об этом я уж позабочусь. Однако поторопись сделать так, чтобы я мог поскорее обнять свою Сантиллу.

Фессенио. Положись на меня; я бегу и мигом закончу это дело.

Каландро. Только, ради Бога, не мешкай!

Фессенио. Остался сущий пустяк — слетать туда, предупредить и тотчас же вернуться с окончательным решением.

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Руффо, один.