Итальянская новелла ХХ века

Освободили ее так: однажды утром старшина, сделав вид, будто ведет ее погулять у дома священника, оставил девочку на засаженной деревьями рыночной площади и сказал:

— Я скоро приду, а ты пока погляди, что тут лежит на прилавках. Если хочешь, можешь поиграть с ребятами. — Навстречу им как раз бежала стайка ребятишек.

Он отошел на несколько шагов, спрятался за угол и стал наблюдать, что будет делать Эстерина. А она постояла неподвижно, потом села на камень, бессмысленно уставившись в небо.

— Смотрите-ка, Эстерина! — закричали первые из подбежавших ребят.

Они сгрудились вокруг нее и сразу засыпали девочку градом вопросов, на которые Эстерина неизменно отвечала: «Мама надела веревку на тату, тата ее поборол и надел веревку на маму».

— Мы поняли, поняли, — сказал самый старший, — Но она кричала, когда ее душили?

На это Эстерина не знала, что ответить. Ее воспоминания об убийстве сводились к одной фразе, а вопрос мальчика все до крайности усложнял.

— А как она упала? — задал вопрос другой паренек.

Эстерина этого не видела и снова промолчала; тогда третий мальчуган требовательно спросил:

— Ну, а рот она открыла?

Эстерина опять промолчала, и тут уж один из ребят не выдержал:

— Что же ты, спрашивается, видела?

Подошло несколько женщин, услышавших бог весть от кого об освобождении Эстерины.

— Значит, ты так ничего и не видела? — спросила одна из них.

— Ничего, ничего, ничего! — закричала Эстерина и залилась слезами.

— Какая она уродка! — сказал старший из ребят.

— Ты, Эстерина, — прошамкала беззубая женщина, — расскажи хоть, как тебе там было? — И показала на казарму…

— Так! — сквозь слезы выдавила из себя Эстерина.

Тут подоспел старшина карабинеров.

— Оставьте ее в покое. Разве это по-божески мучить девочку?

Круг расступился.

— Что вам от нее надо? — продолжал старшина. — Нет, нет, не вы, — крикнул он ребятишкам, которые стали недовольно расходиться, — Вы можете еще поиграть, если хотите. Эстерина одна, у нее никого нет. Придумайте какую-нибудь занятную игру. В салочки, жмурки, в четыре угла.

Он повернулся, чтобы показать углы, но насчитал только три. Потом заметил общественную уборную и сказал:

— Вот вам и четвертый угол, за которым можно спрятаться.

Он оставил растерянную Эстерину в окружении семи босоногих оборванцев. И все семеро ребят глядели на нее с неподдельной насмешкой и одновременно с подозрением.

— Вы уж смотрите не обижайте ее, — отойдя на несколько шагов, крикнул старшина.

Стоило Эстерине во время игры на минутку остаться в сторонке, она тут же начинала повторять: «Мама надела веревку на тату, тата ее поборол и надел веревку на маму». Как видно, страх навсегда запечатлел эту фразу в ее мозгу, и теперь девочка повторяла ее совершенно непроизвольно. Даже после того, как освободили Вито, признав, что он действовал в целях самозащиты, девочка не забыла фразы, которая спасла отца.

— Хватит, — говорил ей Вито и пытался объяснить: — Больше не нужно повторять. Твой тата свободен. Понимаешь, свободен.

Эстерина кивала головой, но едва она оставалась одна, как слова о маме и тате сами собой слетали с ее уст. И даже когда она молчала, эта фраза ясно читалась в дрожи ее губ, а если девочка нарочно крепче их сжимала, Вито все равно видел эти слова раз и навсегда запечатленными на ее нахмуренном лбу.

— Успокойся, — говорил он девочке. — Подумай о чем-нибудь другом.

И Вито, хоть был беден, всегда старался купить ей игрушку или конфетку. Девочка пыталась «думать о чем-нибудь другом», но вскоре ее мыслями снова завладевало прежнее видение, и с губ слетали привычные слова. Но теперь, когда отца уже незачем было спасать, они точно обвиняли его. Вито все чаще испытывал глухое раздражение против своей отупевшей дочки, из чьих уст, стоило ей пошевелить губами, одно за другим слетали слова, некогда спасшие его, но которые он не желал больше слышать.

И вот однажды он решил вызвать свою старуху-мать из ближнего селения. Старуха приехала и немедля испробовала все известные ей знахарские средства, способные излечить внучку. Она повесила матрац Эстерины сушиться на солнце, потом подмешала в мочу девочки руту и в лунную ночь выставила банку на улицу, а утром заставила девочку выпить эту смесь; сделала отвар из мальвы и желудей, добавив в него все зелья, какие употребляют знахарки. Девочке стало еще хуже, она никак не могла избавиться от своей навязчивой идеи. У старухи не осталось другого выхода, как взять девочку с собой в деревню, чтобы спасти Вито от кошмара.