Итальянская новелла ХХ века

— Черт возьми! А ведь это гениальная идея! — снова воскликнул синьор Барнабо. — Знаешь, сколько сюда людей понаедет? Как только узнают, что тут можно посидеть за столиком и выпить стаканчик чего-нибудь холодненького, валом повалят!

— А смотри-ка, — заметила жена, — здесь и тень будет.

Действительно, перед павильоном виднелась натянутая проволока, предназначенная для вьющихся растений, которых, впрочем, еще не было и в помине.

— Открыть бы здесь, наверху, тратторию, вот это было бы дело. Самое доходное место, просто золотая жила, — авторитетно продолжал синьор Барнабо. — Представляешь, «Ресторан Цитадель»! Да и мы бы когда-нибудь смогли сюда заглянуть, э?

Разговаривая таким образом, супруги подошли к зеленому павильону. Дверь была раскрыта настежь, однако внутри никого не было. Впрочем, так только казалось. Вдруг у павильона появился человек средних лет в белой куртке официанта, который с великой торжественностью направился навстречу синьору Барнабо и его даме.

— Милости прошу, синьоры. Добрый день. Прикажете вынести столик? Сегодня и на улице хорошо. Пожалуйста, милости прошу. Денек-то сегодня, благодать! Чувствуется апрель…

— Благодарю вас, благодарю, — ответил синьор Барнабо, немного растерявшись, отчего голос его звучал отрывисто и ворчливо, и он говорил, поднимая одну бровь, — Мы только взглянуть зашли.

Это была истинная правда, потому что, едва услышав приглашение хозяина, он вспомнил, что в бумажнике у него всего несколько сот лир.

Однако именно эта важность синьора Барнабо побуждала человека в белой куртке еще усерднее настаивать на приглашении и даже навела на мысль величать его почетным титулом «коммендаторе».

— Прошу вас, коммендаторе, я сию минуту принесу столик и стулья. Милости прошу с синьорой, коммендаторе.

Услышав это «коммендаторе», синьор Барнабо не нашел больше возражений, тем более что хозяин уже бежал за столом и стульями. «В конце концов, — подумал Барнабо, — закажу два кофе, и все. Ну сколько могут стоить два кофе? К черту, нельзя же быть таким скрягой!» Ко всему прочему здесь можно было бы с удобством посидеть на ласковом солнышке. Нет, за какие-то сто лир вполне стоило отведать кофе, слушая, как тебя величают «коммендаторе».

Хозяин павильона вернулся, волоча металлический столик, окрашенный в зеленый цвет, и два складных стула. Он разложил стулья, установил стол и даже покрыл его белой скатеркой.

— Ну вот, готово, коммендаторе. Садитесь, пожалуйста, синьора. Что прикажете подать?

— Два кофе, — величественно сказал синьор Барнабо, осторожно опускаясь на складной стул. Сейчас ему уже просто нравилась мысль выпить чашечку хорошего кофе, ибо тот, который готовила ему жена, был всегда смешан с каким-то суррогатом, если только не был целиком суррогатным, и больше напоминал разведенную в воде лакрицу.

Но тут хозяин павильона с сокрушенным видом и выражаясь во множественном числе принялся объяснять, почему он не может удовлетворить желание гостя.

— Мне очень жаль, коммендаторе, но у нас нет кофе. Вы же знаете, для машинки требуется электричество, а сюда его еще не подвели. Может быть, через несколько месяцев, когда протянут линию…

— Ну ладно, — хмуро сказал синьор Барнабо, словно отказ хозяина его чрезвычайно раздосадовал. — Что в таком случае здесь можно получить?

— У нас есть оранжад, — ответил хозяин павильона, почтительно замерев у столика чуть ли не по стойке смирно, — кинотти, кока-кола, оршад, вермут Мартини мускат пассито [36], все, что пожелаете, коммендаторе.

— Ну тогда два стакана оранжада, — с покорным видом заказал синьор Барнабо, стараясь мысленно подсчитать, во сколько это ему обойдется.

Он снял шляпу и уже собрался было положить ее на стол, но хозяин бегом бросился в павильон, вынес еще один стул и обеими руками осторожно положил на него этот почтенный предмет. Потом принес две бутылочки оранжада, откупорил их и наполнил стаканы.

В этот момент к столику, запыхавшись, подбежали дети. Увидев, что родители преспокойно попивают оранжад, они сперва словно остолбенели и гневно уставились на них, предположив, по-видимому, что их собираются лишить этого лакомства, потом потребовали свою долю.

— Детям тоже по бутылочке этого прекрасного свежего напитка? — с улыбкой подходя к ним, спросил хозяин.

— Мороженого! Мороженого! — в один голос закричали ребята.

— Нет! — с самым мрачным видом воскликнул синьор Барнабо. — Вы все потные, разгоряченные. Никакого мороженого!

— Мы же не потные! Вот пощупай, потные мы? — запротестовали дети.

— Нет, я сказал! — грозно повторил синьор Барнабо.

— Отдохните немного, будьте умниками, — осмелился вмещаться хозяин павильона, — а потом я принесу вам оранжад. А мороженого у нас не имеется…

— Нет, я сказал, — повторил синьор Барнабо еще более свирепым тоном, пожалуй даже слишком свирепым для столь незначительного случая, — Такие вещи вредны детям! У вас есть ваш полдник? Вот и ешьте то, что у вас есть!.. Сколько с меня? — все так же сурово спросил он, обращаясь к хозяину павильона, словно собирался немедленно покинуть его заведение.