Итальянская записная книжка

Поезд уже бежал по зелёной, залитой ливнем равнине, до того плоской, что казалось, никогда не существовало ни страны гор, ни страны фантастических облаков. Небо с обвисшими клочьями туч стало низким.

Артур восторженно поделился с Машей тем, что ему довелось увидеть, пока она спала, рассказал о томившем с утра чувстве тревоги, о коленопреклонении облаков, о туче, похожей на Вавилонскую башню.

— Просто атмосферное явление, может быть, редкое. Кажется подъезжаем.

Хотя они стояли рядом, и Артур чувствовал своим плечом теплоту её плеча, он снова ощутил одиночество.

Ни прославленных каналов, ни гондол, ни дворцов не было видно.

Ровно в 16 часов поезд подошёл к перрону венецианского вокзала. Вокзал был как вокзал — утилитарное сооружение для приёма и отправки пассажиров.

С сумкой, стоящей у ног, Артур ждал под козырьком у выхода, пока она кому‑то дозванивалась с вокзального автомата.

Дождь стихал. Непомерно большая, пустынная площадь лишь кое–где пестрела зонтиками пешеходов. К ступеням вокзала то и дело подчаливали такси, откуда выходили молодые и старые туристы в шортах, вытаскивали из багажников чемоданы на колёсиках.

Артур вглядывался в лица проходящих мимо него людей и был ошеломлён бросившейся в глаза разницей между этими то замкнутыми, то самодовольными личинами и открытыми лицами всех братьев и сестёр, которых он узнал в христианских общинах.

«В конце концов, большинство этих иностранных туристов — тоже крещённые, католики или протестанты, думал он. — Придумываю. Может, познакомься я с ними поближе, это исходящее от них ощущение чуждости, эгоизма, уйдёт?»

— Идём, здесь рядом автобусная остановка, — сказала Маша, подхватывая сумку и пакет с покупками. — Едем в Лидо ди Эзоло, там встретит некий Антонио, отвезёт в отель, где нам уже забронированы места.

—Лидо по–моему не Венеция, — с огорчением заметил Артур. — Сколько знаю, какой‑то курорт для миллионеров. Сдерут долларов по сто за номер.

Прячась в ожидании автобуса от все ещё продолжающегося дождика в помещении автостанции, они пересчитали оставшиеся деньги. Хотя благодаря дону Донато и его друзьям тратиться ни на жилье, ни на питание практически не приходилось, денег осталось меньше половины.

Казалось, они уже давным–давно странствуют по Италии. Но когда Артур и Маша вспомнили — сегодня тридцатое августа, и до отъезда на родину остаётся целых пятнадцать дней, Артур повторил:

— Вот увидите, сдерут долларов по сто! А нам ещё ехать во Флоренцию, возвращаться на юг в Барлетту, оттуда снова в Римини…

— Не паникуйте, — спокойно ответила Маша. — Бог поможет.

— Нечего докучать Ему такими просьбами. Бог — не кассир. Обидно, что вы себе толком ничего не купили.

— Мне ничего не нужно, — ответила Маша. — Другое дело, вместо того, чтобы разъезжать, тратить деньги на билеты, наверное, нужно было оставаться в Барлетте, плавать, тренировать ногу, как было задумано.

— Ничего, Машенька. Зато мы видели Рим, Помпеи, Салерно, Неаполь, о чём не мечтали. Оказались в Венеции. Вернёмся в Барлетгу дней за семь до отъезда, тогда и поплаваю.

В маленький зал автостанции вбежала девушка. Стройная, с гладкими волосами, зачёсанными сзади в заколотый черным бантом тугой пучок, одетая в короткую кожаную курточку, в мини–юбку, в чёрные ботинки на высоких каблучках, она влетела в стеклянную будку телефона–автомата. Дозваниваясь, с кем‑то говорила, и Артур не мог оторвать взгляда от её красивого, оживлённого лица.

Это, безусловно, была не туристка, а местная жительница, настоящая венецианка.

— Выйду наружу, — сказала Маша, — посмотрю расписание.

Он глянул ей вслед.

Коренастая, одетая поверх сарафана в скромный пиджачок, Маша не выдерживала никакого сравнения…

«Замечательный, потрясающе скромный, родной человек, — подумал Артур. — По–своему красива и не знает об этом. Никогда не красится, одета во что попало».

У него сжалось сердце.

Венецианка вышла из телефонной будки. Артур столкнулся с ней взглядом. Увидел юное и уже порочное ярко раскрашенное лицо.

Маша пропустила её у входа, подошла, взяла вещи.

— Автобус через три минуты. Дождь кончился.

…Всю дорогу Маша отчуждённо смотрела в окно, за которым в лучах проглянувшего предвечернего солнца мелькали разноцветные туристские городки, тянулись заросшие камышом каналы, где плавали утки.

«В конце концов ни в чём перед ней не виноват, — думал Артур, серчая ещё и оттого, что автобус отдалялся и отдалялся от города. — Стоило ли приезжать в Венецию, чтобы, ничего не увидев, тащиться невесть куда ради ночлега?»

На каждой остановке входили и выходили туристы, почти все непременно в шортах, с рюкзачками на спинах. Некоторые пожилые дамы держали на руках ухоженных собачек.

Эти пассажиры резко отличались от строго, со вкусом одетых местных жителей — наверняка работников туристского сервиса, устало проглядывающих газеты, или негромко переговаривающихся между собой.

— О чём они говорят? — спросил Артур.

— Диалект. Не понимаю, — ответила Маша. Она продолжала смотреть на разбухшую от влаги, иссечённую каналами равнину.