Итальянские маршруты Андрея Тарковского

Комментировать эти слова можно долго. В них примечательно и то, что предельный творческий взлёт называется кризисом. И то, что кому-то «приходилось» сожалеть о судьбе режиссёра. И то, что, исходя из упоминания национального характера и военной истории, главные для Союза фильмы Тарковского — это «Иваново детство» и «Андрей Рублёв» — невзирая на судьбу последней картины. Собственно, лишь упомянутые две работы и относятся к кинематографу шестидесятых. Упоминание же «Зеркала», сделанного «вопреки», кажется просто нонсенсом.

Впрочем, это иллюзия — никакого нонсенса здесь нет. Повторим, мир менялся на глазах. И несколькими годами спустя не кто иной, как Ермаш будет рассуждать[1112] о «Зеркале» — той самой ленте, которую он чуть не погубил, для которой специально создал «пробный прокат», а потом велел забрать из кинотеатров «вследствие отсутствия зрителей» и вопреки распроданным билетам, исчезавшим из касс, хотя картину было запрещено упоминать в прессе. Что же скажет Ермаш? А вот что: «В конце июля 1974 года на студии состоялся первый просмотр „Зеркала“. Это был рабочий просмотр ещё на двух плёнках. Перед нами предстало зрелище необычайное, сотканное из почти неуловимых тончайших нюансов душевных состояний героев на фоне нашей почти уже прошлой жизни. Всех покорила Маргарита Терехова своим трепетным проникновением в хрупкий и мужественный одновременно образ матери. Невиданная до сих пор хроника, особенно измученные войной, но не останавливающиеся солдаты, которые тянут плот с орудием по бесконечной жиже лимана. Это была поразительная правда… А вот критика не воспользовалась случаем, чтобы воздать должное режиссёру. Запомнились только две статьи — [Майи] Туровской в „Литературной газете“ и [Юрия] Ханютина в „Комсомольской правде“. И ещё [Нея] Зоркая, которая всегда глубоко откликалась». Бывший глава Госкино называет не просто киноведов, а ближайших друзей и поклонников Тарковского, которые за свою привязанность к Андрею получили массу проблем, в частности, от самого Ермаша. Институт критики, как и всё кинематографическое сообщество, находился в тисках идеологии, цензуры и круговой поруки. И уж кто не имел права этим попрекать, так это упомянутый оратор.

Негативные отклики на фильмы режиссёра и, особенно, на «Зеркало», зачастую были вполне чистосердечными. Высказывали их в том числе и совершенно порядочные люди. Суркова в своей книге приводит историю о том, как картина не понравилась выдающемуся критику Виктору Дёмину. Кончаловский вспоминает, что лента не пришлась по душе ни ему, ни сопровождавшему его искусствоведу и сценаристу Алексею Гастеву. С другой стороны, на худсовете режиссёр Лео Арнштам — заметим, лауреат двух Сталинских премий — искренне отстаивал «Зеркало», выступая против ничуть не менее искренних и уважаемых коллег. Но именно он произнёс фразу, ставшую легендарной: «Я не могу понять, что происходит [на совете]?! Что непонятного в этом фильме?!»

В то время, важным признаком и даже атрибутом которого являлось Госкино под началом Ермаша, в упомянутой искренности нельзя было не сомневаться. Причём, вероятно, сомнений не могли избежать даже сами авторы суждений. Однако всё это тоже часть маршрута Андрея Тарковского. Тем не менее слова бывшего главы комитета подтверждают важный факт: он принял произошедшие перемены. Тогда как, например, его заместитель Борис Павлёнок в своём интервью[1113] XXI века будет настаивать, что спроса внутри страны не было: «Нам говорили, что мы недостаточно популяризируем фильмы Тарковского, мало их показываем. Но мы печатали по заявкам кинотеатров столько копий, сколько просили».

Важнейшая в идеологическом отношении организация «Совэкспортфильм» тоже вскоре прекратит своё существование. Ставка Москвы на неё была чрезвычайно высокой. Даже в 1990-м на обеспечение этого учреждения выделили без малого шесть миллионов долларов[1114], но уже 4 июня названного года и прервётся его долгая история. В упомянутый день будет издан поворотный закон № 1529-1 «О предприятиях в СССР», который ратифицирует независимую коммерческую деятельность. По тем или иным причинам — то ли из-за невозможности контроля, то ли из-за вторичности по сравнению с другими новообразовавшимися проблемами, то ли в награду за «безупречную» работу «Совэкспортфильм» отпустят в свободное плавание без идеологических и финансовых обязательств, кроме собственных долгов по зарплате, коммунальным платежам и так далее. В 1990-м организация имела восемьдесят семь представительств, и из-за упомянутых долгов, прекращения поддержки и патологической нерентабельности бо́льшая их часть закроется в течение года. Многие сотрудники — главным образом, из Западной Европы — в Россию уже не вернутся. Вот и многократно упоминавшийся Валерий Нарымов останется жить в Италии.