Итальянский художник

Это случилось больше десяти лет назад. Джакомо Джардини был знаменитым меценатом, антикваром и знатоком редких книг. Собранный им кабинет инталий был известен по иллюстрированному каталогу Лоренца Наттера и считался одной из лучших коллекций камей. Лет тридцать назад Джакомо Джардини отправился в Грецию с целью разыскать там произведения искусства эллинских времён. Он купил несколько старых расписных горшков и внезапно натолкнулся на то, чего никак не ожидал встретить.

Она была статуей — с длинными прядями волос, завитыми в мелкую кудряшку, с раскосыми продолговатыми глазами, с прямо идущим ото лба носом, чуточку вздёрнутым на конце, и с неподвижной улыбкой на тонких рельефных губах. На ней была плиссированная мраморная туника до колен с мелким цветочным рисунком, а одна нога её была выставлена вперёд. Словом, это была обычная греческая статуя времён поздней архаики, каких известны сотни, и они мало чем отличаются друг от дружки. Такие фигуры имеют застывший, но до некоторой степени залихватский вид, у них широкие плечи и прямая спина. Но эта девушка была особенная. Эта девушка была восхитительно хороша.

Джакомо Джардини вывез её с острова Патмос и поставил у себя в библиотеке среди книжных стеллажей, старинных доспехов и ящиков с недорогими мелкими изумрудами, которые он искренне любил.

Джардини стал чаще бывать в своей библиотеке и подолгу засиживался вечерами за книгами. Всё закончилось тем, что Джардини окаменел. Это произошло, когда он глядел на свою возлюбленную статую. В некотором смысле, он повторил историю Галатеи и Пигмалиона, только наоборот. Статуя не ожила, а сам он перешёл в состояние камня. Таким образом, Джакомо Джардини приблизился к своей мечте. Никто не знает, что было причиной превращения: собственная страсть Джардини, или роковое влияние статуи.

Некоторые замечали, что якобы улыбка на устах каменной девушки стала веселее, а нос её вздёрнулся чуточку выше прежнего. Сам Джардини был невозмутим, даже когда его попытались сдвинуть с места, и он разломился пополам. Из верхней части Джардини сделали бюст, и дело передали инквизиторам-доминиканцам, потому как колдовство было налицо. Комиссия инквизиторов из семи человек склонялась к тому, что обе статуи надо разбить кувалдой, но при внимательном рассмотрении комиссия обнаружила, что из библиотеки Джардини исчезли ларцы с изумрудами. Тогда всё окончательно запуталось, поползли курьёзные слухи, и страсть Джардини к каменной девушке стала салонным анекдотом. Уже говорили, что он не превращался в камень, что Джакомо Джардини всегда был с причудами, что он сделался странником. Говорили, что его мраморную копию изваял ловкий скульптор, и сразу объявилось несколько лже-авторов шедевра камнерезного искусства, чьи рассказы о работе над статуей Джакомо Джардини были недобросовестны и фантастичны. Словом, дело грозило принять самый неприятный скандальный оборот, как вдруг инквизитор — один из семи доминиканцев, узнал, что незадолго до превращения Джардини в камень, к нему заходил неприятного вида тёмный человек, и они горячо спорили. Предмет их спора так и остался загадкой даже после того, как инквизиторы поймали этого тёмного человека в то время, когда он пережигал изумруды в кузнечном горне заброшенной кузницы на бывшей Митринкинской дороге. Митринки́на была полностью разрушена землетрясением 1412 года, а старая дорога осталась. Считалось, что эти глухие места облюбовала нечистая сила, и человек, пойманный в тех краях, был заранее обречён. Колдуна приговорили, он был казнён, а его прах развеян над морем. Но опять возникли слухи, что перед смертью колдун, алхимик и чародей сказал, что обладает секретом личного бессмертия, и что предстоящая с ним расправа будет всего лишь досадной временной помехой в его трудной работе. Он пытался что-то втолковать братьям доминиканцам, но чем всё закончилось мы уже знаем: его обугленные останки сбросили с верхнего яруса, как ни странно, всё того же анконского маяка замка Муль.

— Вот, — сказал Кефаратти, — история эта быльём поросла. Инквизиция давно утратила интерес к Джакомо Джардини и его греческой ко́ре. Сегодня старый друг семьи Джардини привёл меня к нотариусу и показал завещание, составленное Джакомо Джардини за полторы недели до его странного превращения. По этому завещанию сумма в две тысячи золотых дукатов будет выплачена тому, кто построит специальный павильон для статуи греческой коры и мраморного Джардини. Деньги на строительство выплачиваются отдельно, расходы на реализацию проекта не влияют на размер вознаграждения архитекторов и художников.

«Не влияют на размер вознаграждения», — пропели мы с Микелем Кефаратти на разные лады, наняли извозчика и отправились вдоль берега моря в пустующее поместье

Джардини у склона горы Орсо, чтобы составить архитектурный план и привязать его к местности.