Итальянский поход Карла VIII и последствия его для Франции

Таковъ былъ человкъ, задумавшій политически переродить Францію, и на развалинахъ Феодализма устроить свое собственное хозяйство. Съ высокимъ практическимъ тактомъ, съ осторожною, выжидательною хитростью устремился Людовикъ XI къ выполненію предпринятой имъ реформы. Шелъ ли онъ къ этой цли вполн сознательно, расчитанно, или только ловко пользовался обстоятельствами, во всякомъ случа въ его дятельности нельзя не замтить единства плана и послдовательности. Онъ понялъ, что для того, чтобы свободно дйствовать, ему надо было прежде создать для себя прочную политическую власть, сосредоточить въ своихъ рукахъ правительственную диктатуру, раздробленную между феодальными единицами. И вотъ, онъ начинаетъ долгую, упорную борьбу съ феодализмомъ, борьбу безчестную, жестокую, въ которой нтъ мста состраданію и пощад; холодный расчетъ руководить его планами, палачъ приводить ихъ въ исполненіе. Онъ не охотно прибгаетъ къ открытой сил; онъ больше любитъ дйствовать хитростью и вроломствомъ; мелкимъ плутомъ онъ является чаще, чмъ тираномъ. При встрч съ препятствіемъ, прежде, чмъ ниспровергнуть его, онъ ищетъ, нельзя ли обойти его. Онъ часто безъ нужды проливаетъ кровь, но никогда безъ нужды не подвергаетъ себя опасности. Одна верховная идея управляетъ его политикою – идея государства, сильной центральной власти. На осуществленіе этой идеи, на борьбу съ препонами, которыя противополагало ей начало мстнаго самоуправленія, сословной, корпоративной или индивидуальной самобытности, Людовикъ XI потратилъ вс силы своего ума, вс средства своей коварной, гибкой, изворотливой натуры. Хитростью, обманомъ, обольщеніемъ, угрозою, онъ истощилъ и привелъ въ трепетъ дворянъ, ревниво наблюдавшихъ до того времени за сохраненіемъ своихъ правъ и своей феодальной независимости. На богатыхъ, могущественныхъ вассаловъ, владвшихъ обширными помстьями и значительною политическою силою, онъ обрушился всею тяжестью своей власти, не щадя даже близкихъ родственниковъ. Строптивый парижскій парламентъ и опасный по своимъ притязаніямъ университетъ онъ сдлалъ послушными орудіями своей воли. Папской юрисдикціи не придавалъ онъ никакого значенія и замщалъ по своему произволу вакантныя епископства и аббатства. Огромныя подати[13], собираемыя имъ со всякаго подданнаго, къ какому бы званію и состоянію тотъ ни принадлежалъ, дали ему средства содержать многочисленное наемное войско, на которое, въ случай надобности, онъ могъ съ увренностью опереться. Чтобы возвысить авторитетъ центральной власти, ему надо было вооружить ее строгимъ и неумолимымъ правосудіемъ; съ этою цлью, онъ пустилъ въ ходъ цлую систему страшныхъ, зврски мучительныхъ казней, которыя устрашили самыхъ закоснлыхъ злодевъ и очистили лса и дороги отъ разбойниковъ. Расширяя и устраивая такимъ образомъ свое хозяйство, онъ не упускалъ изъ виду и матеріальнаго возрожденія отвоеванной у феодализма страны, и цлымъ рядомъ административныхъ мръ старался возвысить земледліе, торговлю и промышленность. На все обращалъ онъ свой строгій, проницательный взглядъ, и во всемъ дйствовалъ съ неограниченнымъ самовластьемъ. Необъятная диктатура его захватывала даже предметы чисто отвлеченные, управлять которыми не ршалось еще ни одно правительство: такъ напр. силою своей королевской власти, онъ объявилъ споръ реалистовъ съ номиналистами ршеннымъ, и разогналъ изъ парижскаго университета профессоровъ богословія, схоластическіе пріемы которыхъ ему не нравились[14].