Итальянский роман

Полной ясности не было не только со временем, но и с местом смерти. Отдельные исследователи, обращая внимание на то, что одежда папы была слегка порвана, делали вывод, что в постель его перенесли уже мёртвым. Другие с ними не соглашались. Однако, разделяя постельную версию, задавались вопросом: а куда впоследствии подевались некоторые предметы, вроде бы изначально присутствовавшие на месте происшествия? А именно: стоявший на прикроватной тумбочке стакан, очки понтифика и книга, которую он читал? Ибо как раз с литературными предпочтениями папы и связана главная загадка случившегося.

Дело в том, что вечером последнего дня жизни папа Лучани встречался с государственным секретарём Ватикана кардиналом Вийо, которому якобы поведал о проекте административной реформы. Суть его, в общих чертах, сводилась к следующему: надо уволить всех плохих корыстолюбивых кардиналов, а на их место назначить хороших и праведных. После чего папа позвонил своему личному врачу, сообщил ему, что чувствует себя превосходно и ни на что не жалуется. И пошёл спать. Так вот, злые языки поговаривают, что перед сном он читал вовсе не нравоучительную книгу, а собственноручно составленный список кандидатов на увольнение, первыми номерами в котором значились Вийо и Марчинкус.

Сочинителей и борзописцев всех мастей обстоятельства безвременной кончины шестядесятипятилетнего Иоанна Павла I восхитили настолько, что они немедленно выдали на-гора многотомные конспирологические теории, в которых папу убивали все кому не лень: мафия, масоны, КГБ, ЦРУ, далее везде. А Голливуд этот факт даже в кино «Крёстный отец 3» отобразил.

Ватикан же твёрдо стоял на том, что папа умер по собственной инициативе, от общей слабости здоровья. Вообще-то, имелся отличный способ посрамить всех клеветников: достаточно было бы провести аутопсию. Однако, хотя никаким догмам и канонам вскрытие тела Святейшего Отца не противоречило, этого решили не делать. Почему-то.

Оплакав усопшего понтифика, кардиналы вновь собрались на конклав, выбирать нового. Задача представлялась сложной вдвойне. Ведь ежели – не приведи Господь! – второй подряд папа тоже окажется слаб здоровьем и помрёт, – конспирологические стервятники спуску не дадут.

Тут внезапный порыв ветра распахнул окно, взметнул занавеску, и яркий луч света упал на кардинала Войтылу, который стоял у камина, задумчиво сгибая и разгибая железную кочергу.

– О!.. – сказали остальные кардиналы.

И только один зловредный кардиналишка подошёл к Войтыле и спросил:

– Ходят слухи, Ваше Высокопреосвященство, что вы катаетесь на лыжах, лазаете по горам, ездите на велосипеде, играете в футбол, плаваете и вообще забываете должным образом страдать. Нехорошо это. Какой пример вы подаёте нашей молодёжи?

– Я, Ваше Высокопреосвященство, – отвечал Войтыла, поправив рукав рясы и обнажив невзначай могучий бицепс, – требую уважать наши польские католические особенности. В курсе ли вы, что добрые пятьдесят процентов кардиналов в Польше предпочитают подобное времяпрепровождение, полагая его уместным и правильным?

Что характерно, он ни разу не соврал. Ибо на тот момент польских кардиналов в мире насчитывалось ровно две штуки, включая его самого. Остальные кардиналы засмеялись и сразу же избрали Войтылу папой. Дабы дополнительно подчеркнуть, что конфуз с продолжительностью работы предыдущего понтифика был лишь досадным недоразумением, папе присвоили имя Иоанн Павел 2.0, стабильная версия.

Новый Иоанн Павел стал единственным за четыре с половиной века папой не из Италии. В первом же официальном обращении он извинился за недостаточное знание итальянского и попросил его поправлять, если вдруг ошибётся. Чем сразу завоевал горячие симпатии верующих во всем мире. Внутри же Ватикана лингвистическая проблема разрешилась ещё проще: папа окружил себя представителями польского духовенства, с которыми общался на родном языке, а потому никакие исправления ему не требовались. Единственным исключением стал бывший солдатик Вермахта – а ныне кардинал – Йозеф Ратцингер. Его лицо, вероятно, будило в папе смутные воспоминания о днях молодости и вызывало необъяснимую симпатию.

Итальянскую часть клира, не умевшую понять, о чём говорят между собой шановные паны, такая ситуация поначалу расстраивала. Однако затем функции переводчика взял на себя кардинал Марчинкус. Он хотя и был потомком литовских иммигрантов в США, прикинулся поляком столь удачно, что при новом папе не только избежал свидания с итальянской прокуратурой, желавшей расспросить его о финансовых аферах, но и пошёл на повышение, став председателем Папской комиссии по делам Ватикана. То есть третьим лицом в государстве после папы и государственного секретаря. Больше же всех новому витку карьеры Марчинкуса обрадовалась польская «Солидарность», ибо ей с тех пор перепадала некоторая часть проходивших через руки и офшоры кардинала накоплений сицилийских трудящихся.

– Электрик и кардинал спасут Польшу от коммунистов! – довольно потирал руки лидер «Солидарности» Лех Валенса.