Итальянский роман

Борьба с мировым коммунизмом была излюбленным развлечением – сразу же после лыж – и самого Иоанна Павла II. Благо это удачно совмещалось с не менее любимым им туризмом. Он беспрерывно колесил по всему миру, проповедуя, укрепляя веру католиков, обращая неверных и завершая каждое выступление словами: «Берлинская стена должна быть разрушена!» Даже в самых отдалённых уголках планеты, там, где вековая лежала пыль, свой след оставил папамобиль. Наиболее глубоким след получился в Чили, куда папе заезжать очень нравилось. Методы своего доброго приятеля Аугусто Пиночета он, возможно, и не одобрял, зато с коммунистами в Чили всё было хорошо: полная зачистка и порядок.

Но любили и почитали папу Войтылу вовсе не за это, а за доброту, лёгкий весёлый нрав и нестандартный подход к разрешению проблем. Однажды, например, первым из римских понтификов за тринадцать веков, он приехал в Грецию. Греческий православный патриарх встретил его крайне неприветливо. Оказалось, греки до сих пор обижены на католиков за крестовые походы и разрушение Константинополя.

– А Константинополь тоже мы разрушили?.. – уточнил папа. – Мда… Неудобно как-то получилось. Ну извините, это мы случайно, не со зла.

Патриарх захлопал в ладоши, сразу же католиков простил, забыл тысячелетнюю обиду и поехал в гости к папе в Ватикан, совершать совместное богослужение. Вот так Иоанн Павел II заводил друзей и вот какое влияние оказывал на людей.

Мало того, влияние он оказывал не только на живых, но и на мёртвых. Его хлебом насущным было не корми, дай кого-нибудь канонизировать. Начал он с Падре Пио, в знак признания выдающихся пророческих заслуг последнего. А потом вошёл во вкус настолько, что возвёл в ранг святых едва ли не порядок больше народу, чем все его предшественники за четыре века вместе взятые. Связано это было отчасти и с тем, что папу охмурила «Опус Деи».

Жил в Испании священник по имени Хосемария Эскрива. С юных лет занимали его проблемы равноправия и политкорректности в христианской концепции святости. Ведь посудите сами: на протяжении веков духовенство, монахи и прочие отшельники имели неизмеримо больше шансов быть канонизированными, чем простые миряне. А что делать тем, у кого есть семья, дети, работа, в конце концов? Тем, у кого нет времени сидеть в келье, висеть на кресте или кормить собой львов? Разве ж это справедливо?..

Долго думал Хосемария над тем, как же сделать, чтобы святость была для всех и никто не уходил обиженным. Да так бы ничего и не придумал, не явись ему в 1928 году божественное откровение. Проистекало оно из двух строк Библии.

Первая звучит так: «И взял Господь Бог человека, и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать его».³ Причём в иноязычных изданиях Библии «возделывать его» читается как «работать в нём».

Вторая такова: «Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный».⁴

– Ага! – смекнул Эскрива. – Если Бог создал человека для труда и повелевает ему стремиться к совершенству, то святость – это всего лишь совершенство в работе. Следовательно, рабочий, достигший совершенства в махании молотом, – святой. Крестьянин, в совершенстве научившийся идти за плугом, – святой. Даже банкир, в совершенстве умеющий считать деньги, – и он тоже святой! Другими словами, «святой» – это просто иное название для ударника труда и передовика производства. Гениально!

Была, правда, ещё одна маленькая теоретическая проблема. Слаб человек, грешен и ленив. Как же заставить его – в смысле, себя – не сходить с пути святости и трудиться не покладая рук? Не приставишь же к каждому надсмотрщика с кнутом… Хотя…

Эскрива с блеском преодолел и эту трудность. Всякий раз, когда человек начинает лениться, ему следует самому себя подстёгивать. В буквальном смысле: брать плётку и подстёгивать себя по спине и мягкому месту. Если проделывать это достаточно энергично, то уже в скором времени можно будет заказывать визитки с надписью «св. Имярек».

Созданная им на основе этой теоретической концепции организация получила название Opus Dei – «Труд Божий». Традиционное духовенство поначалу отнеслось к ней с подозрением. Негоже, мол, добрым католикам думать о работе и прочих низменных земных материях. Сектантством это попахивает, протестантизмом и даже масонством. Но Эскрива ортодоксальных нытиков не слушал, а открывал школы рабочей молодёжи. Выучившись же полезным профессиям, молодёжь принималась за упорный труд и самоподстёгивание на благо давшей им путёвку в жизнь «Опус Деи». И чем усерднее они работали, тем быстрее росло могущество и благосостояние организации. Что, в свою очередь, позволяло открывать новые школы и даже университеты.