Читаем Итальянский с Луиджи Пиранделло. Возвращение / Luigi Pirandello. Ritorno полностью

In quel punto il ritrattino del Sorini che serviva da modello (в этот момент маленький портрет Сорини, служивший моделью), scivolò dal cavalletto (упал с мольберта; scivolare – скользить, соскальзывать; выпадать), e la signorina, ancora tutta ammirata nello schizzo del Pogliani (и девушка, еще вся восхищенная наброском Польяни) non si chinò a raccoglierlo (не наклонилась, чтобы поднять его).

In quel punto il ritrattino del Sorini che serviva da modello, scivolò dal cavalletto, e la signorina, ancora tutta ammirata nello schizzo del Pogliani, non si chinò a raccoglierlo.

Lì per terra (там, на полу), quell’immagine già un po’ sbiadita (это уже немного поблекшее изображение) apparve più che mai malinconica (выглядело особенно печальным: «более, чем когда-либо»; apparire – являться, появляться; казаться, иметь вид), come se comprendesse che non si sarebbe rialzata mai più (как если бы понимало, что больше никогда не поднимется).

Lì per terra, quell’immagine già un po’ sbiadita apparve più che mai malinconica, come se comprendesse che non si sarebbe rialzata mai più.

Ma si chinò a raccoglierla il Pogliani, cavallerescamente (но любезно наклонился Польяни, чтобы его поднять; cavalleresco – рыцарский, любезный, вежливый, обходительный).

– Grazie (спасибо), – gli disse la signorina (сказала ему девушка). – Ma io adesso mi servirò del suo disegno (но я сейчас буду пользоваться вашим рисунком), sa (знаете)? Non lo guarderò più (я на него больше не буду смотреть), questo brutto ritratto (на этот плохой портрет).

Ma si chinò a raccoglierla il Pogliani, cavallerescamente.

– Grazie, – gli disse la signorina. – Ma io adesso mi servirò del suo disegno, sa? Non lo guarderò più, questo brutto ritratto.

E d’improvviso (и неожиданно), levando gli occhi (когда она подняла глаза: «подняв глаза»), le sembrò che la stanza fosse più luminosa (ей показалось, что в комнате больше света: «комната более освещенная»). Come se quello scatto d’ammirazione (как если бы этот порыв восхищения) le avesse a un tratto snebbiato il petto da tanto tempo oppresso (неожиданно освободил ее давно сдавленную грудь; snebbiare – разгонять, рассеивать туман, перен. прочищать; oppresso – угнетенный, подавленный; opprimere – угнетать; давить, теснить: opprimere il respiro – стеснять дыхание), aspirò con ebbrezza (она с упоением вдохнула; ebbrezza, f – опьянение; восторг, упоение, самозабвение; ebbro – пьяный /книжн./; опьяненный, в упоении, в восторге), bevve con l’anima quella luce ilare viva (вобрала душой этот радостный живой свет; bere – пить; вбирать, впитывать /в т. ч. перен./; luce, f – свет), che entrava dall’ampia finestra (проникавший в широкое окно; entrare – входить; проникать; поступать) aperta all’incantevole spettacolo della magnifica villa avvolta nel fascino primaverile (открытое на пленительный вид великолепной виллы, окутанной очарованием весны; avvolgere – наматывать, накручивать; завертывать; окутывать).

Перейти на страницу:

Все книги серии Метод чтения Ильи Франка [Итальянский язык]

Итальянский шутя. 100 анекдотов для начального чтения
Итальянский шутя. 100 анекдотов для начального чтения

Книга включает в себя сто современных итальянских анекдотов, адаптированных (без упрощения текста оригинала) по методу Ильи Франка, и, таким образом, множество расхожих фраз и разговорных оборотов современного итальянского языка. Уникальность метода заключается в том, что запоминание слов и выражений происходит за счет их повторяемости, без заучивания и необходимости использовать словарь.Пособие способствует эффективному освоению языка, может служить дополнением к учебникам по грамматике или к основным занятиям. Предназначено для широкого круга лиц, изучающих итальянский язык и интересующихся итальянской культурой.Книга рассчитана на совершеннолетнего читателя.Внимание! Дополнительные аудиоматериалы к изданию доступны на сайте издательства www.east-book.ru.

Илья Михайлович Франк , Мария Ефремова

Юмор

Похожие книги

Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)
Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)

Ханс Фаллада (псевдоним Рудольфа Дитцена, 1893–1947) входит в когорту европейских классиков ХХ века. Его романы представляют собой точный диагноз состояния немецкого общества на разных исторических этапах.…1940-й год. Германские войска триумфально входят в Париж. Простые немцы ликуют в унисон с верхушкой Рейха, предвкушая скорый разгром Англии и установление германского мирового господства. В такой атмосфере бросить вызов режиму может или герой, или безумец. Или тот, кому нечего терять. Получив похоронку на единственного сына, столяр Отто Квангель объявляет нацизму войну. Вместе с женой Анной они пишут и распространяют открытки с призывами сопротивляться. Но соотечественники не прислушиваются к голосу правды — липкий страх парализует их волю и разлагает души.Историю Квангелей Фаллада не выдумал: открытки сохранились в архивах гестапо. Книга была написана по горячим следам, в 1947 году, и увидела свет уже после смерти автора. Несмотря на то, что текст подвергся существенной цензурной правке, роман имел оглушительный успех: он был переведен на множество языков, лег в основу четырех экранизаций и большого числа театральных постановок в разных странах. Более чем полвека спустя вышло второе издание романа — очищенное от конъюнктурной правки. «Один в Берлине» — новый перевод этой полной, восстановленной авторской версии.

Ганс Фаллада , Ханс Фаллада

Проза / Зарубежная классическая проза / Классическая проза ХX века / Проза прочее
Самозванец
Самозванец

В ранней юности Иосиф II был «самым невежливым, невоспитанным и необразованным принцем во всем цивилизованном мире». Сын набожной и доброй по натуре Марии-Терезии рос мальчиком болезненным, хмурым и раздражительным. И хотя мать и сын горячо любили друг друга, их разделяли частые ссоры и совершенно разные взгляды на жизнь.Первое, что сделал Иосиф после смерти Марии-Терезии, – отказался признать давние конституционные гарантии Венгрии. Он даже не стал короноваться в качестве венгерского короля, а попросту отобрал у мадьяр их реликвию – корону святого Стефана. А ведь Иосиф понимал, что он очень многим обязан венграм, которые защитили его мать от преследований со стороны Пруссии.Немецкий писатель Теодор Мундт попытался показать истинное лицо прусского императора, которому льстивые историки приписывали слишком много того, что просвещенному реформатору Иосифу II отнюдь не было свойственно.

Теодор Мундт

Зарубежная классическая проза
Сильмариллион
Сильмариллион

И было так:Единый, называемый у эльфов Илуватар, создал Айнур, и они сотворили перед ним Великую Песнь, что стала светом во тьме и Бытием, помещенным среди Пустоты.И стало так:Эльфы – нолдор – создали Сильмарили, самое прекрасное из всего, что только возможно создать руками и сердцем. Но вместе с великой красотой в мир пришли и великая алчность, и великое же предательство…«Сильмариллион» – один из масштабнейших миров в истории фэнтези, мифологический канон, который Джон Руэл Толкин составлял на протяжении всей жизни. Свел же разрозненные фрагменты воедино, подготовив текст к публикации, сын Толкина Кристофер. В 1996 году он поручил художнику-иллюстратору Теду Несмиту нарисовать серию цветных произведений для полноцветного издания. Теперь российский читатель тоже имеет возможность приобщиться к великолепной саге.Впервые – в новом переводе Светланы Лихачевой!

Джон Роналд Руэл Толкин

Зарубежная классическая проза / Фэнтези