Итальянский секретарь

Первый – я решил, что это Роберт, – имел достаточно респектабельный вид; у него было добродушное лицо и честные карие глаза: я вполне мог поверить, что обладатель такого взгляда внушает доверие, особенно одиноким, испуганным молодым женщинам. Хотя он сидел, я решил, что росту в нем должно быть около шести футов. Холмс давно научил меня основам загадочной для непосвященных науки под названием антропометрия, занимающейся идентификацией людей по типам тела и размерам отдельных его частей. Среди прочего там был метод пропорций, позволяющий определить рост сидящего человека (по правде сказать, кроме этого метода я почти ничего и не запомнил). У первого из братьев к тому же был обветренный, закаленный вид опытного егеря, и это, пожалуй, яснее всего говорило, кто он такой. Второй же, очевидно, был тот преступник, с которым мы явились помериться силами.

Крепостью он, похоже, не уступал брату, но у того был дружелюбный вид, а лицо Вилла Сэдлера выглядело так, словно его, как и паб, вырубили из близлежащей скалы. Но по контрасту с этой мрачной угловатой мощью сверкали голубые глаза, которые сгодились бы и для женского лица, не только для мужского; без сомнения, эти глаза могли усыпить бдительность даже самой недоверчивой особы прекрасного пола. Сколько раз я видел такое: беспринципные мужчины определенного типа используют единственную черту своей внешности, говорящую о мягкости, – обычно, как в этом случае, глаза, – дабы разоружить женщину; я всегда презирал подобные уловки; но когда я подумал о девушке из дворца, которую соблазнили при помощи этих глаз, а затем бросили, мое презрение превратилось в… короче говоря, у меня, видимо, невольно напряглись группы мышц, обычно используемые, чтобы задать кому-нибудь хорошую трепку; Холмс придержал меня за плечо и повел прочь от опасного угла – налево, к стойке бара.

– Спокойно, Ватсон, – сказал он. – Мы здесь для того, чтобы положить приманку в капкан, а не для того, чтобы спустить пружину. Давайте сменим курс.

– У вас есть другие предложения? – гневно спросил я.

– Вы у нас человек с армейским опытом, – ответил он. – Вы знаете какой-нибудь способ быстро войти в доверие?

Я немного подумал.

– Пожалуй, да. – А совладав со своим гневом, спросил: – Как вы полагаете, кто-нибудь из присутствующих, или из парочки наших противников, знает вас в лицо?

– Не вижу, с чего бы.

– Хорошо. Вы достаточно слыхали от меня об афганской кампании и можете изобразить офицера-ветерана. Так что следуйте за мной…

К нам подошел бармен, добродушный малый с приветливой улыбкой.

– Джентльмены! – воскликнул он, перекрывая шум. – Что вы желаете заказать?

– Лучшего виски на ваш выбор, сэр, – ответил я, сменяя воинственный настрой на деланое дружелюбие. Я повернулся направо и громко прибавил: – И большую порцию того же самого – каждому, кто воевал на северо-западной границе! И по две – всем, кого, как и нас с моим боевым товарищем, ужалила пуля из мультука!

Вокруг были по большей части молодые лица; я не ждал, что на мое приглашение явится толпа, да это было и не нужно. Человек шесть унтер-офицеров лет сорока-пятидесяти с большим энтузиазмом поднялись и подошли к нам, заранее протягивая руки. Мы представились, сообщили друг другу, в каких полках и в какие годы служили; Холмс превратился в «капитана Уокера», моего однополчанина (его худобу, так сильно отличающую его от всех присутствующих, я объяснил хронической малярией, подхваченной в Судане, – зная, что об этой стране Холмс, по крайней мере, сможет рассказать по опыту, если понадобится). Сам я представился майором Мюрреем, воспользовавшись фамилией своего бывшего ординарца и сохранив принадлежность к тому же полку нортумбрийских фузилеров, но из осторожности не упомянул, что был хирургом – слово «хирург» порождает у солдат еще более смешанные чувства, чем у штатских. После очередного общего тоста к нашему изысканному кружку присоединилась кое-какая молодежь из необстрелянных, желая послушать рассказы ветеранов; и уж близилось время закрытия, когда кому-то пришло в голову спросить, что мы делаем в Эдинбурге вообще и в «Дудке и барабане» в частности.

– Что ж, сэр, – ответил я загорелому, словно выдубленному, штаб-сержанту, который задал вопрос, – мы явились поглядеть на этот прекрасный город и уж, кажется, все повидали как следует – или, по крайней мере, думали, что все повидали. Но сегодня вечером мы с моим другом Уокером беседовали в баре «Роксбурга» (я нарочно назвал один из старейших и элегантнейших отелей города, расположенный на Шарлотт-сквер), точнее, я утомлял его очередной лекцией о своем увлечении – потусторонних материях, и тут бармен вдруг сует мне под нос вот это… – Я вытащил из кармана брошюрку, которую мне показал Холмс – она так и осталась у меня после нашего разговора. – И сказал, что, если я хочу узнать больше, мне надо прийти сюда. И вот мы тут – хотя, признаюсь, если б мы знали, что тут собирается такая отличная компания, мы бы давно сюда пришли, даже безо всяких «тайных экскурсий»!