Итальянское лето с клубничным ароматом

– Я вел разгульную жизнь, Лаура, – объяснил мужчина, пытаясь не рассмеяться. – Предавался самым необузданным наслаждениям, чревоугодию, сладострастию и… унынию. Пришло время мне покаяться и искупить свои грехи.

– Именно сейчас? – не сдавалась она.

– Когда тебя зовет вера, ты идешь. Более того, осмелюсь сказать, что и тебе стоило бы присоединиться к нам. Мы живем, только чтобы помогать ближнему, не позволяя себе ни единой нечестивой мысли. Поверь, это такое облегчение наконец освободиться от плотских желаний, которые до вчерашнего дня терзали мне душу. Но сейчас я совершенно другой человек, непорочный и чистый. Я освободился от страстей и призываю тебя сделать то же самое. Присоединяйся к нам в нашей жизни без греха и какого-либо намека на смутные деяния!

Захваченная врасплох, Лаура не могла пошевелиться. Эта беседа даже близко не была похожа на все те варианты, которые она себе представляла.

– Да, что ж…

– Обратись к внутренней чистоте, – убежденно продолжал Чезаре. – Одна сила твоей непоколебимой веры может навсегда освободить тебя от мук желания!

Женщина, не зная, что сказать, начала понемногу отступать.

– Мне, пожалуй, пора, мне… эм… мне надо почистить зубы, – сказала она.

– Жаль. В таком случае надеюсь скоро увидеться с тобой и узнать, что ты сделала правильный выбор. И может, принесу тебе ознакомительные брошюры, – настаивал Чезаре.

– О. Спасибо. Я… – Но она уже отошла достаточно далеко.

Чезаре протянул к ней руку, прошептав сквозь едва сдерживаемый смех:

– Иди с миром, сестра.

Через секунду Лаура уже исчезла в первом же переулке, и Чезаре смог снова сосредоточиться на той женщине, которая, как никогда прежде, настойчиво звенела у него прямо в ухе. И что теперь, думал он, заходя к себе домой и направляясь к телефону, по-прежнему стоящему на зарядке. Что он может теперь сделать?

Затем экран телефона засветился, и у Чезаре упало сердце, когда он увидел сначала нежные, потом обеспокоенные сообщения от Присциллы, пропущенные звонки и наконец молчание. Это безграничное молчание женщины, которая в конце концов решила, что больше ей сказать нечего.

За столько лет карьеры у Чезаре никогда не дрожали руки. Но они дрожали сейчас, когда он писал Присцилле длинное сообщение, полное извинений и объяснений.

Сообщение, которое она, естественно, не прочитала.

И он остался там, в тени яблони, несколько часов прождав, когда же серые галочки сменятся голубыми, означая, что сообщение прочитано.

Чезаре знал, что наломал дров, и все же реакция Присциллы, учитывая все его извинения и объяснения, казалась ему слишком острой. Она в самом деле больше не хотела его знать из-за простого недоразумения и череды маленьких неудач, последовавших друг за другом точно звенья одной цепи?

И вот теперь он находился перед непростым выбором. С одной стороны – ожидание, с другой – действие.

Сидя в саду, он взвешивал варианты открывшейся перед ним развилки: что более пристало мужчине – занять оборонительную позицию у себя в саду, ожидая развития событий со спокойствием, которое все-таки являлось достоинством сильных людей, или вновь отправиться на виллу «Эдера» и сидеть там под окном сколь угодно долго?

Решение, которое позволило бы и спасти овец и волков накормить, появилось прямо перед ним: Вирджиния с тремя детьми, все одеты в цвета камуфляжа.

– Что вы собираетесь делать, вырядившись как Рэмбо? – не удержался от вопроса Чезаре, с любопытством разглядывая всю четверку. У них даже повязки на головах были.

– Сегодня учения, – объяснила Вирджиния, пожав плечами, будто это был очень глупый вопрос.

– А вот завтра уже пиратство! – с понятной гордостью добавил Андреа.

– А что, если бы я вам дал тайное поручение? – спросил тогда Чезаре.

– Какое, например?

– Например, узнать для меня большой секрет и потом рассказать его только мне и больше никому в мире?

– Круто! – одобрил Тобиа. – И что мы должны узнать?

– Вы должны отправиться на виллу «Эдера» и узнать, что делает Присцилла. Если вы ее там не найдете, обойти всю деревню, пока ее не найдете. Но не говоря никому, что вас послал я. Справитесь?

– Справимся, – ответила Вирджиния и приподняла бровь: – Но мы хотим по мороженому каждому, если добудем информацию, которую ты хочешь. Соглашайся или забудь.

– Согъясяйся ии запуть, – повторила Маргарита, непреклонно скрестив пухлые ручки поверх камуфляжного сарафанчика.

– Согласен. А если вы еще сможете сказать, какой вам показалась Присцилла – если она ведет себя странно или что-то в этом роде, – то будете всю неделю получать по мороженому каждый.

Дети радостно вскрикнули, а их няня еще более подозрительно уточнила:

– В каком смысле странной?

– Она всегда странная, – напомнил ему Андреа.

– И правда. Нам нужно больше информации, – потребовал Тобиа.

– Ну тогда присмотритесь, не кажется ли она сердитой, – объяснил Чезаре. Все четверо посмотрели друг на друга без слов, а потом близнецы одновременно пожали плечами. По рукам.

– Она не сердится, – задумчиво признал Тобиа.

– Она грустит, – убежденно добавил его брат.

– Осень къюстит, – подтвердила Маргарита.