Итальянцы

Католическая церковь также обучает около 7 % школьников в стране, и этот показатель ниже, чем во многих других европейских странах. Но, с тех пор как государственную образовательную систему обязали обеспечивать религиозное обучение, благочестивые итальянские родители лишились стимула платить за пребывание ребенка именно в католической школе.

Итальянский католицизм также дал начало одной из самых необычных сил в международной дипломатии. Базирующаяся в Риме община Sant'Egidio (Сант-Эджидио), организованная группой школьников[49] в разгар политического и религиозного кризиса 1968 года, называется по имени церкви в римском районе Трастевере, расположенной рядом с бывшим монастырем. В то время как CL выступала против студенческих волнений и многого из того, что олицетворяли собой 1960-е, община Sant'Egidio намеревалась воплотить в жизнь идеалы реформаторского Второго Ватиканского собора, который завершился тремя годами ранее. Она начала работать, помогая бедным, и по-прежнему содержит самую большую в Риме бесплатную столовую. Однако когда организация стала действовать в других странах, ее члены обнаружили, что во многих местах бессмысленно бороться с бедностью, если не пытаться покончить с порождающим ее насилием.

Одно из первых достижений Sant'Egidio стало для нее и наиболее значительным. В 1992 году члены общины выступили посредниками мирного договора в Мозамбике, которым закончилась гражданская война, унесшая более миллиона человеческих жизней. Четырьмя годами позже они сыграли важную роль в прекращении гражданской войны в Гватемале. С тех пор, надо сказать, дела у организации пошли не так хорошо. Но дипломаты говорят, что миротворцы Sant'Egidio предоставляют ценный канал для неформальных контактов и обсуждений, а из соображений секретности некоторые из их достижений просто не афишируются.

Католицизм так плотно вплетен в канву итальянской жизни, что даже наименее религиозные итальянцы признают его роль на словах — в буквальном смысле, используя слова и фразы, окутанные фимиамом. Журналисты привычно описывают любую встречу за закрытыми дверями как конклав и, если она дала результат, сообщают читателям, что она закончилась fumata bianca (курением белого дыма). Когда итальянцы хотят сказать, что незаменимых нет, они говорят: «Morto un papa se ne fa un altro» («Когда один папа умирает, вы выбираете другого»). Эквивалентом выражения «жить по-царски» выступает «vivere come un Papa»: («жить, как папа римский»). Полиция и прокуроры называют мафиози и террористов, которые стали свидетелями обвинения, pentiti («покаявшиеся»). И любой, кто побывал на волосок от смерти, тут же становится un miracolato («спасшимся чудесным образом»). Если кто-то выигрывает в лотерею, его друзья говорят не «Какой счастливчик!», а «Beato te!» («Ты благословлен!»). Если же кто-то проиграл, ему не скажут: «Какая жалость!», а произнесут: «Peccato!», что буквально переводится как «Грех!»

Столь тесная связь между итальянцами и церковью, однако, сильно обусловлена причинами, которые не имеют ничего общего с религией. Одна — это благодарность за то, что церковь делает для народа, другая — гордость за папство. Более 450 лет, вплоть до 1978 года, когда польский кардинал Кароль Войтыла был избран на престол как Иоанн Павел II, все папы были итальянцами. Они не только пользовались большим уважением, но обладали огромной властью.

Католическая церковь в Италии также извлекает пользу из ситуации. Многие итальянцы являются католиками так же, как британцы — монархистами: это часть установившегося порядка вещей; поскольку жизнь в Италии всегда была тесно переплетена с делами церкви, может показаться несколько непатриотичным оспаривать это. Например, родители могут свободно отказаться от уроков религиозного образования, проводимых в итальянских школах (на которых, разумеется, рассказывают только о католицизме). Однако так поступают немногие. В 2011–2012-м учебном году такие уроки посещали более 89 % учеников, и этот показатель, несомненно, гораздо выше, чем процент родителей — ярых католиков. Неудивительно, что наибольший процент отказов был в крупных городах севера. Что касается Меццоджорно, то такие показатели, скорее, можно было бы увидеть на референдуме где-нибудь в Средней Азии: 97,9 %. Показатель для Италии в целом стабильно понижался в течение 19 лет, с тех пор как появились заслуживающие доверия статистические данные, но это понижение едва превысило 4 %. Такой результат можно объяснить за счет роста числа иммигрантов-некатоликов.