Итальянцы

«Signora или signorina? — начиналась статья. — Я не знаю. Смотря по обстоятельствам. Иногда это просто вопрос контекста, и все же в целом мне не очень нравится, когда ко мне так обращаются. Для моих друзей я просто Микела. А для других людей я всегда хотела бы быть только professoressa Марцано».

В мире образования есть и другие ловушки для неосмотрительных. Слова professore и professoressa вовсе не обозначают того, что слово «профессор» значит в англоязычном мире. Так обращаются и к университетским лекторам, и к учителям средней школы. Об учителях начальной школы говорят как о maestro / a. Но к ним никто так не обращается, кроме их учеников, которые называют их Signor (a) maestro / a. В качестве формы обращения Maestro (я не могу вспомнить, чтобы в этом контексте звучало Maestra) используется также для выдающихся музыкантов, особенно дирижеров, и — в меньшей степени — для других известных деятелей искусства.

На вершине почетной пирамиды находится фактически недосягаемый титул Commendatore. Формально он используется для командоров ордена «За заслуги перед Итальянской республикой» и некоторых других династических и понтификальных орденов.

Отчасти то значение, которое итальянцы придают титулам, я думаю, связано с потребностью оценить положение конкретного человека и, таким образом, понять, сколькими рычагами влияния он обладает. В наибольшей мере это относится к римлянам, благополучие которых в течение многих столетий зависело от способности точно определить статус — и степень влиятельности — сановников, принадлежащих к папскому двору.

После смерти Иоанна Павла II Guardian отправила в Италию корреспондента по религиозным вопросам, чтобы он разделил со мной огромную работу над репортажами о похоронах и выборах преемника папы. Однажды утром в такси по дороге в Ватикан я понял, что мой коллега должен будет попасть в Corriere della Sera, где у Guardian было свое отделение. Поэтому я позвонил по мобильному в Милан, где находится головной офис Corriere, чтобы узнать номер службы безопасности, которая охраняет вход в римский офис, и затем позвонил туда, чтобы попросить их впустить моего коллегу. Закончив разговор, я заметил, что таксист внимательно и с восхищением разглядывает меня в зеркало заднего вида.

«Dunque, — сказал он. — Lei è un qualcuno». («Значит, вы важная персона».)

Классификация иностранцев представляет для итальянцев определенные трудности. Их акценты не содержат подсказок, и римляне уже успели усвоить, что даже если чужаки одеты немного потрепанно, это необязательно означает, что они бедны или невлиятельны. В баре, куда я ходил завтракать, когда впервые жил в Италии как корреспондент, меня начали называть Signore. Но после того как они увидели, что у меня есть костюмы и галстуки, меня повысили до Dottore. Затем мне начали задавать невинные, на первый взгляд, вопросы, ответы на которые могли бы подсказать, почему я живу в той части Рима, где, кроме меня и моей жены, почти нет иностранцев. Я находил злорадное удовольствие в том, чтобы давать уклончивые ответы. Неподалеку располагался один из факультетов университета Ла Сапиенца, поэтому однажды бармен попробовал обратиться ко мне Professore. Но я сказал, что я не преподаватель и не ученый. На его лице отчетливо отразилось разочарование, смешанное с досадой. Лето сменилось зимой, и однажды утром я вышел погулять с собакой — грозного вида стаффордширским бультерьером. Начался проливной дождь, и я спрятался в баре, чтобы выпить согревающего капучино. На мне был длинный плащ в стиле милитари.

— A domani, — сказал владелец, беря деньги.

— Нет, — возразил я. — Завтра меня не будет. Я буду в Неаполе.

— Не на этой ли конференции по организованной преступности?

Вся Италия знала, что там намечалась большая международная встреча.

— Да, — ответил я. — Туда я и еду.

— Значит, — сказал владелец бара, щелкнув каблуками и в шутку отдав мне честь, — A presto, Comandante.

Наконец он раскрыл тайну. С того момента в quartiere я был il Carabiniere inglese, возможно приписанный к британскому посольству или прикомандированный к i servizi[76]. Но явно кто-то, кого стоит опасаться.

Другой смысл использования официальных титулов заключается в том, что они позволяют держать людей на расстоянии. «Buongiorno, Ragionere», произнесенного с точно выверенной смесью уважения и снисходительности, достаточно, чтобы быть уверенным, что собеседник не начнет фамильярно расспрашивать вас о ваших связях или — самое ужасное — о финансах.