Италия и Византия в VI веке

В это время византийцам сдались Фезулы, остготский гарнизон которых выговорил себе у византийских военачальников Киприана и Юстина неприкосновенность (Рrосоp. BG, II, 27.25–26). Освободившиеся византийские войска вскоре соединились с армией Велисария, окружавшей Ауксим, а в конце 539 г. последовала сдача и этого города[445]. Остготский гарнизон Ауксима первоначально пытался выговорить себе не только сохранение имущества, но и возможность уйти в Равенну. Однако Велисарий меньше всего был заинтересован в том, «чтобы такое количество выдающихся по доблести воинов» (Рrосоp. BG, II, 27.29) вернулось бы к Витигису, да и византийские солдаты не хотели отказаться от «заслуженной» ими добычи. В конце концов готам пришлось признать себя подданными императора и передать византийским воинам половину своего добра (χρήματα).

Защита Фезул и Ауксима, как и другие боевые действия этого времени, свидетельствовали, что и к концу 539 г. боеспособность остготских войск продолжала оставаться еще достаточно высокой. Вместе с тем несомненно, что в широких слоях остготских воинов появилось и постепенно укреплялось сомнение в способности Витигиса обеспечить успешный для остготов исход войны. Готы, пишет Прокопий, «с неудовольствием подчинялись власти Витигиса, как человека, которому пи в чем нет счастья» (Рrосоp. BG, II, 29.17).

Усилению этих настроений весьма способствовало то обстоятельство, что с переносом военных действий в Северную Италию под непосредственной угрозой оказались семьи остготских воинов. Очень показательными в этом отношении были события, разыгравшиеся в начале 540 г. в области Коттийских Альп (Alpes Cottiаnае)[446].

В указанных местах этой области жило много остготских воинов вместе с женами и детьми. Эти воины несли сторожевую службу по охране укреплений и одновременно обрабатывали свои поля. Узнав о том, что начальник этих сторожевых отрядов Сисигис намерен сдаться, Велисарий послал туда своего приближенного Фому с небольшим количеством византийских войск. Сисигис действительно подчинился Фоме и побудил к тому же других (Рrосоp. BG, II, 28.28–31). Против них двинулся Урайя, который с четырехтысячным отрядом, набранным среди лигуров и гарнизонов альпийских укреплений, должен был по приказу Витигиса спешить на помощь Равенне. Чтобы сорвать замысел Урайи, византийские военачальники Иоанн и Мартин, находившиеся в это время недалеко от реки По, стремительно вторглись в область Коттийских Альп и захватили в плен детей и жен остготских воинов, многие из которых служили в отряде Урайи. Тогда часть остготов Урайи узнав о, судьбе своих близких, тоже решила сдаться Иоанну и Мартину. Урайя с горсткой верных ему солдат принужден был отступить в Тичин и оказался не в состоянии помочь Равенне, которую как раз в это время Велисарий окружил прочным кольцом осады (Рrосоp. BG, II, 28.31–35).

Подобное поведение свободных остготских воинов-земледельцев является весьма важным показателем отхода средних слоев остготского общества от правительства Витигиса. Этот король, поднятый на щит своими воинами, оказался неспособным встать выше интересов придворной клики остготской знати, хотя сам был выходцем из средних слоев населения. Он не оправдал чаяний свободных остготских воинов, надеявшихся, что этот «солдатский» король действительно защитит их семьи и их имущество. Поэтому-то теперь многие остготские воины, не веря в победу под руководством Витигиса, предпочитали мир продолжению этой войны, поскольку они еще совершенно не представляли себе, что им несет владычество империи.

Учитывая эти настроения Велисарий и счел возможным после взятия Фезул и Ауксима направить главные свои силы против Равенны (Рrосоp. BG, II, 28.1).

В Равенне же все большее влияние вновь приобретала та труппа остготской знати, которая высказывалась за соглашение с Восточной Римской империей. Явно под давлением этой знати были сорваны переговоры с присланным франками посольством[447]. Более того, в это крайне тяжелое для Остготского государства время в стенах равеннского дворца тайно плелись нити заговора против Витигиса. Душой этого заговора была сама остготская королева Матасунта.

Знатные заговорщики нанесли непоправимый удар в спину остготским войскам, расквартированным в Равенне. Благодаря их помощи Велисарию удалось установить связь с одним из жителей Равенны, который, подкупленный византийским золотом и, видимо, понуждаемый заговорщиками, однажды ночью поджег находившиеся в городе амбары с зерном. Потеря всех хлебных запасов скоро привела к голоду в столице Остготского государства. В Равенне упорно связывали эту диверсию с именем Матасунты, считая, что поджигатель был агентом Матасунты и действовал по ее указанию. Поджог хлебных амбаров посеял панику и недоверие среди готов, понявших, что внутри города действуют предатели (Рrосоp. BG, II, 28.25–27).