Италия и Византия в VI веке

Итак, указанные завещания и дарственные грамоты относятся к дарениям высшей землевладельческой знати Италии, чиновничества, торгово-ремесленной верхушки городов, высшего и среднего католического духовенства. Таким образом, здесь, как и в предшествующее время, мы имеем дело с документами, которые свидетельствуют о перераспределении земельной собственности внутри господствующего класса: часть земель переходит из рук землевладельческой и служилой знати, а также торгово-ремесленной верхушки в руки церкви.

Вместе с тем, кроме богатых и знатных дарителей, в равеннских папирусах упоминаются! дарители, принадлежавшие к средним слоям общества, имеющие весьма скромное состояние (к сожалению, от изучаемой эпохи сохранилось всего три дарственных грамоты, говорящих о дарении Равеннской церкви небольших участков земли средними и мелкими землевладельцами (Маr., 75, 93, 110 = Тjadеr, 6, 20, 24)[626]. Тем не менее они показывают, что и в это время продолжался процесс концентрации земель в руках церкви за счет мелких и средних собственников.

Итак, рост богатств Равеннской церкви продолжался и в конце VI–VII в.[627] И хотя подробное изучение этого вопроса выходит за рамки нашего исследования, для нас важно подчеркнуть, что византийское завоевание бесспорно создало благоприятные условия для дальнейшего роста церковного землевладения и особенно способствовало росту богатств ортодоксальной церкви Равенны — столицы византийских владений в Италии.

История приумножения богатств Равеннской церкви — наиболее яркий и, конечно, не единственный пример роста церковного землевладения в Италии VI–VII вв. (в силу характера сохранившихся документов мы о ней наиболее осведомлены). Другие церкви Италии и, конечно, в первую очередь Римская церковь располагали в этот период значительными земельными владениями и другими богатствами[628]. Патримонии Римской церкви находились, по данным Григория I, в Кампании, в Сицилии, в Далмации близ Салоны, в Галлии и других мостах[629].

Забота о росте богатств Римской церкви является лейтмотивом писем многих понтификов VI в., в том числе папы Пелагия I. Пелагий I, а затем особенно Григорий I очень много приложили усилий для укрепления экономического положения папского престола и Римской церкви в Италии, для приумножения церковных богатств и расширения владений католического духовенства[630].

Другие церкви в Италии также располагали земельными владениями, но, конечно, меньших размеров, чем патримонии Равеннской и Римской церквей[631].

Итак, мы рассмотрели в общих чертах судьбы церковного землевладения в Италии после византийского завоевания и можем прийти к заключению, что политика благоприятствования росту землевладения ортодоксальной церкви, проводимая Юстинианом и его ближайшими преемниками, во многом способствовала дальнейшему укреплению экономических позиций католической церкви в Италии.

В заключение обзора положения крупного землевладения в Италии после византийского завоевания нам остается рассмотреть еще вопрос о судьбах крупного землевладения остготской и другой варварской знати.

Некоторые ученые полагали, что в результате византийского завоевания землевладение остготской знати в Италии было почти полностью уничтожено[632]. Однако это мнение противоречит данным источников.

Проведенная византийским правительством конфискация земель остготов отнюдь не исключала того, что часть представителей высшей остготской знати, перешедшей на сторону империи, сохранила свои земельные владения в Италии.

Равеннские папирусы содержат ценные данные о сохранении в Италии в VI–VII вв. крупных и средних земельных владений остготской и вообще варварской знати. Так, в 553 г. знатная готская женщина Ранила, с согласия своего мужа Фелитханга, передала в дар Равеннской церкви половину своего имения, расположенного на территории Урбино и Лукки. Вместе с половиной земель церкви передавались все рабы и колоны (mancipia), жившие в этой части имения, инвентарь, а также право сбора всех повинностей с зависимых людей поместья. Сверх этого церкви жертвовалось богатое имущество в деньгах, украшениях и одежде. Из перечисленного имущества выделялась часть имения, 15 либр серебра и 50 золотых солидов в одежде и украшениях незаконному сыну покойного отца дарительницы Адерита — Адемунту, при крещении получившему имя Андрея (Маr., 86 = Тjadеr, 13).