Италия и Византия в VI веке

При дарении или завещании те или иные имения обычно передавались новым владельцам вместе с рабами, поскольку рабы еще составляли неотъемлемую их часть и без рабов нормальная обработка земельных владений была невозможна[643]. Патримонии арианской церкви, как мы видели, были переданы ортодоксальному духовенству Равенны вместе с жившими там рабами и рабынями (servos et ancillas. — Agn., 85).

Как видно из документов, рабы выполняли в имениях крупных землевладельцев из остготской и римско-византийской знати, а также во владениях церкви различные сельскохозяйственные работы: ухаживали за виноградниками, наели скот (Маr.,76), возделывали землю (Маr., 76, 77; Mar., 80 = Tjader, 8; Маr., 86 = Tjader, 13; Маr., 89; 91 = Tjader, 17).

Рабы обычно дарились и завещались одновременно со всем сельскохозяйственным инвентарем и рабочим скотом поместья[644].

Папа Григорий I в своих письмах также сообщает о использовании труда рабов в конце VI в. при обработке земель церкви[645].

Большинство рабов, упомянутых в равеннских папирусах, было посажено на землю и имело свой пекулий. Так, например, по данным одной дарственной грамоты, датируемой VII в., пекулий раба состоял из небольшого домика (hospitiolum), дворика (areola), садика (hortellus), маленького виноградника (vincola) и рабочего скота (Маr., 76)[646].

Дарение и завещание раба обычно сопровождалось передачей новому хозяину пекулия раба (Маr., 76, 77, 89). Отпуск рабов на волю, как правило, производился обязательно с выделением рабу его пекулия для обеспечения ему средств к существованию после получения свободы (Маr., 76, 77; 80 = Tjader, 8; Маг. 93 = Tjader, 20). Все это указывает на то, что хозяйственная связь раба с его пекулием делалась все прочнее.

Вместе с тем в среде рабов, упомянутых в дарственных грамотах и завещаниях, можно явственно проследить имущественное различие, и труд их использовался в хозяйстве господина по-разному.

Рабы, наделенные пекулием в виде участка земли, принадлежали к числу более обеспеченных рабов. Но наряду с рабами, располагавшими клочками земли, какая-то часть рабов имела в качестве пекулия только рабочий или вьючный скот, используемый при их работе. Так, раб Вуалахарий после отпуска на свободу получил от господина быков, на которых он возил тяжести; очевидно, эти быки составляли пекулий Вуалахария; другие рабы — Гундофред, Баудульф и Сумтахарий тоже получили при отпуске на волю от господина по паре быков. При этом все они после отпуска на волю должны были продолжать работать, возить тяжести, заготовлять дрова, воск, но уже в пользу нового хозяина — Равеннской церкви (Маr., 76).

Лишь некоторые рабы были совсем лишены пекулия. Так, рабы-пастухи и виноградари в иных случаях работали под присмотром колонов, помогали им ухаживать за скотом и возделывать виноградники. Эти рабы, видимо, не имели своего пекулия, ибо пастухи передавались по завещанию вместе со стадами скота, а виноградари — вместе с виноградниками, которые находились на обработке у колонов[647].

Из приведенных документов видно, что в поместье крупного землевладельца в Италии VII в. труд раба в большей степени, чем раньше, был связан с трудом колона. При этом колону, как более заинтересованному в труде и более квалифицированному работнику, принадлежала руководящая роль в трудовом процессе, а рабу, как лицу более низкого социального состояния — роль помощника.

Выяснить изменения в экономическом положении рабов в изучаемый период помогают известия источников о том, что рабы, помимо пекулия, зачастую имели и какое-то свое собственное имущество. Так, например, упомянутый выше раб Вуалахарий был отпущен на волю с сохранением всего своего личного имущества (Маr., 76). О личном имуществе бывшего раба говорится и в другом документе (Маr., 80 = Tjader, 8).

Все эти известия источников позволяют наметить в общих чертах основные тенденции дальнейшей эволюции форм рабовладения в Италии после византийского завоевания. Возрастание хозяйственной связи раба с пекулием, увеличение числа рабов, посаженных на землю, все более широкое использование господских рабов в качестве подсобных работников в хозяйстве колонов, живущих на землях господина, — все это указывает на окончательный упадок латифундиального рабства и все большее укоренение новых форм использования рабского труда. В связи с этим происходило дальнейшее изменение если не правового, то во всяком случае реального положения рабов в области семейных отношений. Всеобщим явлением, молчаливо признанным господами, стало теперь наличие семьи у раба. Это подтверждается, в частности, постоянными упоминаниями в равеннских папирусах о семьях рабов[648].