Италия на рубеже веков

Сам Джолитти писал в автобиографии, что в те времена многие думали, будто какие-то тайные причины побудили его внезапно принять решение и начать войну. Он решительно опровергает это и пишет, что еще в апреле 1911 г., формируя свой новый кабинет, имел намерение осуществить три основные задачи: провести избирательную реформу, создать государственную систему страхования по старости и инвалидности и «разрешить ливийскую проблему». О последнем он, Джолитти, думал уже давно, но держал свои соображения в тайне. Причины, толкавшие его на проведение «Ливийской операции», писал Джолитти, коренились в соображениях общеполитического характера.

Италия вступала на путь империализма, и с помощью колониальной войны правительство рассчитывало примирить различные группировки буржуазии, отвлечь трудящихся от внутренних проблем и, облегчив эмиграцию, ослабить остроту южного вопроса. 27 сентября 1911 г. Италия предъявила ультиматум Турции, заявив о своем намерении оккупировать Триполитанию и Киренаику, что, разумеется, мотивировалось высшими соображениями и интересами коренного населения. Турция соглашалась на переговоры, но 29 сентября Италия без предварительного обсуждения в палате объявила войну. Джолитти писал, что Италия имела право на эту акцию: «…если бы в Ливию не пошли мы, то это сделала бы другая держава, так или иначе заинтересованная политически или создавшая себе там экономические интересы. С другой стороны, Италия, и так уж глубоко потрясенная французской оккупацией Туниса, безусловно, не потерпела бы повторения такого события в Ливии. Таким образом, мы рисковали бы конфликтом с какой-либо европейской державой, что по серьезности не может даже сравниваться с конфликтом с Турцией»^{108}.

«Ливийскую операцию» Джолитти готовил вместе со своим министром иностранных дел маркизом Антонио Патерно-Кастелло ди Сан Джулиано, сицилианцем, связанным с националистами. В мемуарах он дает министру самую лестную оценку, но замечает, что ди Сан Джулиано «был склонен действовать чересчур поспешно». В архивах Джолитти есть промемория маркиза от 28 июля 1911 г. В ней, кроме анализа международных отношений, говорится, что итальянское общественное мнение считает внешнюю политику страны слишком осторожной. Ясно, что под общественным мнением надо понимать прежде всего националистическую прессу. Разумеется, Джолитти привел в оправдание «Ливийской операции» соображения морального и гуманного характера. Например: «В то время как Западная Африка от Туниса до Марокко, а также Египет находились под управлением европейских администраций, в Ливии все еще преобладали условия исключительной отсталости. Достаточно напомнить, что в Бенгази все еще существовала торговля рабами, которых насильственно вывозили из центральных районов Африки и продавали на этом рынке. Немыслимо было терпеть такой позор и бесчестье почти на пороге Европы»^{109}.

Джолитти категорически отрицает обвинение в том, будто, начав Ливийскую воину, он тем самым развязал цепь событий («цепная реакция»), которые вскоре привели к первой мировой войне. Анализируя международное положение, он впоследствии писал, что вся обстановка в Европе складывалась так, что европейская и мировая война превращались в неизбежность. Главной же причиной возникновения мировой войны были, по убеждению Джованни Джолитти, «провокации и амбиции военных в Вене»^{110}.

ЛИВИЙСКАЯ ВОЙНА; СОЦИАЛИСТЫ И КАТОЛИКИ

Некоторые итальянские исследователи избирают 1911 год в качестве точки отсчета для анализа процессов, происходивших в общественном сознании в предвоенный период. Почему? Потому что тогда «произошло сближение целого ряда мотивов, присущих как политической истории, так и истории культуры. 1911 год — потому, что с Ливийской войной вступило в полосу кризиса государство Джолитти и одновременно тот тип организации культуры, который выражал журнал Джузеппе Преццолини «Ла воче»^{111}.

Мы уже писали о Преццолини. Когда он и Папини в 1903 г. создали «Леонардо», Кроче поддержал их, но потом разочаровался и заключил в одни скобки «империалистов, мистиков, эстетов или как там они себя еще называют». Имена не указаны, но этот обвинительный акт («Все они — мастера одного и того же искусства: великого искусства пустоты») относился и к группе «Леонардо». Пути Папини и Преццолини разошлись. Преццолини, пройдя полосу религиозных исканий, стал крочеанцем, позднее даже написал книгу «Кроче». В атмосфере кризиса и поисков новых ценностей Преццолини с благословения Кроче создал во Флоренции еженедельник «Ла воче» («Голос»). Первый номер вышел в декабре 1908 г., а во втором номере, 27 декабря, Преццолини подчеркнул «конструктивный» характер своего нового журнала. Он писал, что не будет ни злословия, ни «инквизиции». Напротив, группа «Воче» приложит «все усилия к тому, чтобы серьезно участвовать в прогрессе итальянской культуры — теоретическом и практическом»^{112}.