Итерация

– Мда… Парковаться с такой точностью,.. – сказал Герасим, открывая справочник бортового компьютера и набирая в поиске словосочетание радиус Земли, стараясь шевелить только руками, дабы не дёргался застывший антураж. Затем он скопировал значение скорости света в вакууме – 299 792 458 метров в секунду, вызвал калькулятор и разделил это число на длину экваториального радиуса Земли, составляющую согласно справочника 6 378 245 метров. Высветилось значение 47 с двойкой в третьем знаке после запятой, – Хм, практически ровно! Очень забавно, – произнёс Герасим улыбаясь и стараясь не шевелиться, чтобы не пугать застывшую картинку мира, ассоциативно вспоминая, как она дрожала и искажалась от накатывающихся на глаза в детстве слёз. Он глубоко вздохнул и снова улыбнулся.

Потом он вспомнил, как назвал Землю голубой песчинкой, подумал и ради любопытства ввёл в поиск слова радиус Солнца и получил ответ: 695 миллионов 700 тысяч метров. Снова воспользовался калькулятором, получилось, что Солнце больше Земли в 109 раз. Однако на этом он не остановился, набрал на калькуляторе число 150 000 000 000 – расстояние между Солнцем и Землёй в метрах и разделил на два радиуса Солнца. Затем, слегка поразмыслив, разделил получившееся число на 0,11 и, глянув на получившийся результат, сказал.

– Значится так. Ежели представить Солнце размером с огромное яблоко диаметром эдак в 11 сантиметров, то Земля будет голубой песчинкой размером в 1 миллиметр, вращающейся вокруг яблока на расстоянии 12 метров! Хм, наглядно получается, и как для этой наглядности представить расстояние от этой конструкции до моего корабля? – сам себя спросил Герасим и умножил расстояние до Земли высвечивающееся на экране монитора в астрономических единицах на расстояние между яблоком и песчинкой. – Так,.. это почти 385 километров. А можно ли вообще на таком расстоянии увидеть яблоко? – он снова сам себе задал вопрос и посмотрел на часы.

«Что-то в последнее время, моё ожидание всё время банально сводится к обратному отсчёту», – подумал уже про себя Герасим, когда цифры установленного им таймера ограничились одним разрядом, и через секунду продолжил уже вслух:

– 3… 2… 1… 0!

Одновременно с появлением цифры 0, бортовой компьютер по заданию своего командира дал команду отключить ускорение. В это же мгновение возникло ощущение, что его приподняли над креслом. Это наступила невесомость. Затем Герасим включил передние камеры наружного наблюдения на правом и левом концах корабля, дал двигателем короткий реверсивный импульс, от которого его действительно неведомая сила подняла над креслом, и если бы не ремни, то полетел бы он к потолку на той же скорости что и шары, за которыми он сейчас наблюдал. Два светящихся шара отделились от корабля и стали медленно, но верно отдаляться, безвозвратно улетая вперёд, в бесконечность.

– С какой же скоростью от них распространяется свет, если они сами летят со скоростью света? – вслух подумал Герасим, и дал команду на остановку гироскопов, стабилизирующих тангаж корабля.

Потянулось время очередного ожидания. Теперь Герасим внимательно следил за падением скорости вращения гироскопов, которая тоже стремилась к нулю и была предметом его наблюдения. Подумав об очередном обратном отсчёте и ожидаемом нуле в его конце, Герасим снова улыбнулся странностям судьбы. Хотя вечер был поздним и грозился вскоре непременно перерасти в ночь, спать ещё не хотелось, и, запротоколировав свои действия для истории, он решил вспомнить «молодость» и полетать по отсекам в условиях невесомости, так сказать, с дополнительной проверкой.

Время пролетело достаточно быстро, никаких нарушений в комнатах своего дома Герасим, конечно, не обнаружил, а когда, утомлённый странным непрекращающимся мельканием в глазах кадров, вернулся в кресло пилота, скорость вращения останавливающихся гироскопов уже была на грани секундного отсчёта. Он устроился в кресле поудобнее, и в момент, позволяющий начать разворот корабля на курс назад, к Земле, глянул на часы – его интересовало, сколько у него осталось времени на переориентацию «Фотона». Затем без промедления, но и не торопясь, Герасим приступил к управлению маневровыми двигателями. Хотя топлива было достаточно, действовать следовало аккуратно.