Ицзин. Книга Перемен

Таким образом, нумерологическая символика «Ицзина» оказывается универсальным средством описания циклических процессов, связанных с чередованием энергетических фаз. Поэтому данная модель и данный язык описания могут быть использованы и для описания микрокосмических процессов, гомоморфных макрокосмическим. Адепт внутренней алхимии, понимая общие принципы циклического процесса, получает знание о чередовании энергетических фаз в ходе циркуляции пневмы по каналам тела и о нормах сообразования микро- и макрокосмических фаз. Далее он использует полученное знание для правильного выполнения делания внутренней алхимии.

[91(11)]

Если человек не может распознать
пять стихий и четыре образа,

То как ему узнать киноварную ртуть

и свинцовое серебро?

Ему и слышать не приходилось

о плавке эликсира
и времени горенья огня,

Но сразу поднимают они крик

о том, как в мудром уединении живут.

Не устыдив свои мысли в истине,

они совершают ошибку;

К тому же смеют они наставлять,

на дорогу ошибок толкая людей.

Своими заблуждениями они

других всегда проводят там,
где брода нет, –

Так как же можно этот обман долго терпеть?

Самое главное для правильного выполнения внутреннеалхимической процедуры – понимание пневменной природы субстанций, которыми она оперирует, и сведение их к фазам чередования иньных и янных модусов единой пневмы, т. е. к пяти первоэлементам. Языком же описания этих процессов являются символы «Ицзина», «четыре образа» (сы сян), здесь заменяющие выражение ба гуа (восемь триграмм). Без этого нельзя ни понять истинной природы ртути и свинца в практике нэй дань, ни использовать их. Тем не менее большинство адептов внутренней алхимии остаются профанами, кичащимися своей отшельнической жизнью (Чжан Бо-дуань вновь подчеркивает свое отрицательное отношение к установке на отшельничество как необходимое условие реализации цели и противопоставляет ему идеал правильного знания, правильного метода и правильного применения этого метода). Такие профаны, возлагая на себя миссию учителя, совершают тяжкий грех, не только обманываясь сами, но и вводя в заблуждение других людей, что согласно автору «Глав о прозрении истины» недопустимо.

[92(12)]

Следует упражняться
в Дэ

-благе более восьми сотен раз,

Следует тайно действовать,

пока не накопишь трех тысяч заслуг.

Нужно уравновесить,

уравнять вещи и «я»,
родственность и вражду,

Тогда свершится единение

с истоком бессмертных святых.

Когти тигра, рог носорога,

острый клинок тогда вреда не принесут,

Трудно будет внезапно огню

дом твой пламенем объять.

Драгоценный амулет снизойдет к тебе,

дабы тебя на Небо возвести,

Спокойно ты сможешь тогда править

запряженной фениксами колесницей.

Первые строки стиха отражают возникшую в позднетанском даосизме (VIII–IX вв.) и закрепившуюся позднее тенденцию к этизации даосского учения и практики. Полностью эта тенденция выявилась в даосской школе цюань чжэнь цзяо («Учение совершенной истины») с XII в., однако и ко времени Чжан Бо-дуаня она достаточно созрела.

Представление о том, что для достижения бессмертия необходимо совершить определенное количество добрых дел, зафиксировано уже в «Баопу-цзы», однако только в позднетанский период это нашло выражение в формальной практике. Конкретно речь идет о так называемых «таблицах заслуг и проступков» (гун го гэ), которые представляли собой как бы сведение дебета и кредита совершенных добрых и дурных дел по особой шкале заслуг, разработка которой приписывается знаменитому даосу Люй Дун-биню, считавшемуся позднее основателем как традиции цюань чжэнь цзяо, так и «Пути золота и киновари» (цзинь дань дао), представленного Чжан Бо-дуанем. 800 и 3000 великих и малых добрых дел – количество поступков, необходимое в качестве предварительного условия для достижения бессмертия (вариант: 800 добрых дел для земного бессмертия и 3000 – для небесного).