ИТУ-ТАЙ

Банкир встал на подламывающиеся ноги, постоял немного, поша-тываясь, а затем сделал шаг, еще один. Ноги неохотно повиновались ему, еще не восстановив свою динамику. А может, это организм бо-ролся с подавленным разумом, не желая двигаться к единственному препятствию, отгораживающему обреченного человека от неизвест-ности, притаившейся за дверью. Еще шаг.

– Не надо, – прошептал Орский, всхлипывая, словно это семилет-ний мальчик пытался разжалобить свой самый страшный детский кошмар, вымаливая у него пощады.

– Ну не надо, пожалуйста. – Еще шаг. Тот, кто стоял там, в подъез-де, воздействуя на его сознание, не знал пощады. Он тянул к себе невидимым магнитом, лишив воли и сил к сопротивлению. Еще шаг. Вот она – дверь. Мощная металлическая установка, намертво врос-шая в стены системой "крабов" и спаренных электрозамков. Такую невозможно открыть снаружи. Только изнутри.

– Папа, помоги мне, папочка… Я боюсь. Я уже рядом… Помоги, – шептали дрожащие губы, а руки, словно принадлежа другому хозяи-ну, уже тянулись к запирающему механизму замков. Клац – четыре штыря синхронно отщелкнулись, исчезая в нише замка.

– Господи, ну не надо, не надо же… – Там, в подъезде, была тьма. И от нее ощутимо, даже сквозь толстый лист металла, веяло потусто-ронним холодом.

– Все. Конец. Ну не надо!! – Слезы капают на пол, стекая по трясу-щимся мокрым щекам. Нужно бежать. Куда? Тогда убить… Дар. Нуж-но вспомнить, как это делается. Пробудить в себе уничтожающую силу, направить ее против этого ужаса за дверью. Уничтожить его. Убить. Убить! Убить!!!!

Орский почувствовал как внутри, в области солнечного сплетения что-то неуловимо шевельнулось. Как будто задрожал какой-то аспидно-черный кокон, скрывающий в себе неведомую жизнь, которая начинала пробуждаться. Словно детеныш какой-нибудь хищ-ной рептилии пытался продавить сковывающие его границы яич-ной скорлупы. Банкир глубоко вздохнул, пытаясь избавиться от это-го неприятного ощущения. Вдруг давление на мозг исчезло. Словно свежий ветер ворвался в черепную коробку. Орский торопливо от-дернул руку от второго замка. Тот, кто был за дверью, почему-то пе-рестал внушать, на мгновение упустив контроль. Но этого мгнове-ния оказалось достаточно, чтобы осознать весь ужас происходяще-го. Орский стремительно закрыл первый замок и прижался, обми-рая, горячим лбом к холодному пластику, покрывающему дверь. За дверью было тихо. Может, тот уже ушел? Может, его спугнули?

Нет! Тихие шаги. Нет! Он там!! За дверью!! Легкая тень набежала на сознание и снова исчезла. Орский понял, что тот снова пытает-ся возобновить контроль, завладеть его волей, наладить связь, пой-мав его мысли. Этого нельзя допустить! Иначе – конец! Нужно что-то делать… кричать, звать на помощь, звонить в милицию… Банкир схватил трубку, но она безжизненно молчала. Тот, видимо, перере-зал провода, ведущие к распределительному щиту АТС в подъезде.

– Эй ты, убирайся, гад. Убирайся! – горло издавало вместо криков сиплые визгливые стоны.

– Открой мне, – шепот у двери. Орский отшатнулся назад, словно увидев чудовище в сантиметре от своего лица, но, поскользнувшись в собственной рвоте, снова упал на пол. Быстро вскочил, опять при-падая к двери, понимая, что она надежно защищает его от чужака. Вопли перешли в испуганно-яростный рык:

– Вон-вон-вон… Я тебе не открою, гад… Ни-ко-гда!

– Открой дверь, – голос мертвый, как шепот призрака.

-Нет! Нет! Пет! Убирайся!!

– Игорешка… – Отец! Там, за дверью?! Не может быть!

– Игорешка, открой мне, сынок. Я пришел за тобой.

– А-а-а… Нет! Нет! Ты не отец! Ты только кажешься им. Убирайся! – Истерические крики стали обретать силу.

– Ладно. Я ухожу. Слышишь? Ухожу… – Голос удаляется. Орский напряженно вслушивается в затихающие шаги.

"Ушел или притворяется? Неважно. Теперь это неважно. Этому ублюдку, кто бы он ни был, теперь не удастся командовать мной. Нужно просто выждать. Послушать еще, а потом позвать на помощь. Все кончилось. Господи…".

Орский опять заплакал, но теперь это были уже слезы радости и облегчения. По ногам побежали теплые струи мочи, это, не выдер-жав напряжения, расслабилась гладкая мускулатура.

Звон разбитого стекла остро резанул по издерганным нервам. "Это в гостиной. Боже мой! Окно…". Орский метнулся туда, но затем пони-мание необратимости трагедии выключило в нем все чувства. Он мед-ленно опустился на колени и безучастно стал ждать своего мучителя.

Какое-то движение, напоминающее дуновение ветра, ворвавше-гося сквозь распахнутое окно. Дверь гостиной начала медленно от-крываться.

Яма, словно каменная статуя, замер перед обычной с виду дверью. Если бы кто-нибудь наблюдал за ним сейчас, он мог бы поклясться, что с тех пор как этот облаченный и черное человек убрал в рюкзак небольшой баллон с хоботком резинового шланга, увенчанного гон-кой иглой, его тело не сделало ни единого движения, застыв в стран-ной позе.

Яма прикрыл глаза и, прислонившись лбом к двери, отпустил спои мысли странствовать по извилистым лабиринтам иллюзии, создан-ной им в этом мире. "Грань, разделяющая реальное и воображае-мое, исчезает…".