Юбилей смерти

Вскоре Алексею отдали тело жены для похорон, но Янов-младший продолжал радоваться свободе. Игорь не осуждал брата – брат так устроен, он как ребенок полностью подчиняется влиянию момента и не может одновременно наслаждаться и горевать. Когда жизнь Лёши начнет входить в новую колею, он еще поплачет по жене, а пока организацию похорон пришлось взять на себя старшему брату.

По сути, из всех потрясенных и разбитых горем родственников в здравом уме и при памяти остался только Игорь. Очень вовремя посильную помощь оказала Лизавета Самсоновна, забравшая в Гродин погостить детей Алёны. После похорон Лиза нашла детям гувернантку, разрешив проблему хотя бы поверхностно. Все понимали – полностью проблема все равно не решится – дети без матери навсегда останутся выпавшими из гнезда галчатами.

Работа отошла на второй план, да Игорь и не мог с этим бороться: Каменев еще не решил, кто будет вести дело убитой Яновой. Оказывается, Чернов не забыл слить начальству, что Янов завел связь с проходившей по делу Евой Корда. Шеф это учел и, попыхтев, отправил своего лучшего следователя в недельный отпуск.

Перед тем, как демонстративно хлопнуть дверью своего кабинета, Янов успел воспользоваться служебным положением. Отнес пистолет, взятый у Димы Чудая, эксперту Валере. После разоблачения Чернова парень вздохнул с облегчением, получив некоторые приятные бонусы – Валере сочувствовали, его хвалили, а шеф пообещал курсы повышения квалификации и карьерный прогресс. За допущенную прежде ошибку в экспертизе умеренно пожурили, и даже не объявили выговор. А благодарить за это следовало Янова. Поэтому на его просьбу Валера откликнулся и пообещал уговорить своего приятеля-баллиста проверить отстрелянные из оружия пули в профессиональной пулегильзотеке – так сказать, вне протокола. Только вот результатов следовало ждать через несколько дней, ибо все сотрудники экспертизы были перегружены работой.

Тем временем стали поступать ответы на запросы о судьбе Снежаны Чудай, разосланные некоторое время назад. Так Янов и узнал, что Снежана Дмитриевна Чудай шестидесятого года рождения умерла пять лет назад в Гродинской психиатрической больнице, причина смерти – отравление снотворными препаратами. Янов склонялся к мысли, что речь идет о самоубийстве.

После смерти Александра Чудая Снежана замуж не выходила, последний адрес прописки – квартира, в которой она проживала до аварии и гибели мужа.

Незадолго до смерти Чудай эта квартира была продана. Игорь попытался узнать, кто организовал сделку, но покупатели квартиры знали только риэтора, а риэлтор умерла год назад.

Игорь припомнил – по словам Димы Чудая Ищенко держал Снежану под особым контролем – как вдову друга, как пациента под принудительным лечением и как объект профессионального интереса, поэтому Янов решил пообщаться с психиатром лично. Для этого следовало ехать в Гродин.

А в Гродине ждала Ева.

Собираясь на встречу с ней и по дороге в Гродин, Игорь с удивлением замечал в себе признаки любовной лихорадки – от сердцебиения при упоминании объекта страсти до покраснения глаз из-за бессонницы. Да, спал он плохо, это следовало признать. Ева, Ева, Ева…

Подъезжая к городу, набрал ее номер. Ева обрадовалась его звонку – она с дочерью гуляет по городу и не против, чтобы Игорь присоединился. И Шарику с ним можно – Ева и Селена в парке, куда и собак пускают.

Спустя несколько минут Ева перезвонила и сообщила, что их дамскую компанию разбавил Дима Чудай. Торопливо пояснила его обстоятельства, уже давно известные Янову. Добавила: Дима – хороший парень, и у них с Селеной что-то складывается. Шепотом попросила держаться с парнем так, будто той истории с покушением и не было. Янов пообещал сделать морду тяпкой. Свой визит к Диме он решил оставить в секрете, надеясь, что и тот не проболтается.

И парень не подвел. На глазах сиявших Евы и Селены мужчины обменялись рукопожатиями, достоверно изобразив знакомство.

А спустя всего полчаса Янова охватило удивительное спокойствие. Вечер только начинался, кожу согревало тепло предзакатного солнца. Желтеющие листья деревьев, окружавших выбранное Евой кафе, шелестели, словно нашептывая: все будет хорошо, все уже хорошо!

Попивая вино, Игорь думал: «Надо же, а ведь еще месяц назад я не знал Еву! Как я мог жить без нее?». Глядя на лицо женщины, о которой думал не переставая сутками, он желал только бесконечности этого осеннего дня.

Тем временем Ева радовала шашлыком жадную пасть Шарика, умиляясь скорости исчезновения мяса.

– Кормила бы и кормила – ведь ест и ест! – оправдалась она, заметив, что Янов слегка нахмурил брови.

– А потом – гуляла бы с ним и гуляла! – поучительно произнес он.

Дети засмеялись. Вдруг все смолкло на мгновение – даже чавканье пса – и отчего-то защемило сердце.

– Милиционер родился, – сказал Дима. Глянул на следователя расширенными от притворного ужаса глазами, прикрыл ладонью рот.

Ева и Селена покатились от смеху, Янов ухмыльнулся.