Юбка

Гитлеру принесли отдельную, вегетарианскую еду. Пил он минеральную воду «Фахингер».

После второго блюда, для гостей это было простое мясо с овощами, принесли сладкое и разлили чай. Гитлер перешел к делу.

– Альберт, ты в курсе, что у тебя творится по ночам в бюро? Конечно, когда мы с тобой не сидим за эскизами.

– А что там может твориться? – удивился тот и посмотрел на Лени.

Лени, как могла, рассказала Шпееру обо всем, что ей пришлось испытать в его мастерской, и вкратце изложила то, о чем они вчера говорили с фюрером.

– Ну, это отличные ребята! Их идеи неисчерпаемы, будто они каждый день с небом на связи. Я, в общем-то, и не удивлен.

– Нужно посмотреть сегодня, на что они способны, – распорядился Гитлер.

Лени замотала головой:

– Нет, прошу вас, мой фюрер, не надо! Ведь это пока только идея, даже не идея, а нечто эфемерное. Это настолько неуловимо, что и ощутить-то можно не каждый раз. Но зато это можно навсегда упустить! Идея должна обрести форму. Только тогда это можно будет показывать.

– И как долго может продлиться подготовка? – спросил Гитлер.

– Полгода, может, и год, – как пойдет. Для начала мне нужно с ними поговорить. Как они сами отнесутся к этой идее.

– Они должны отнестись к ней хорошо, – сказал фюрер. Его голос изменился, и Лени вдруг стало не по себе. – Альберт, ты можешь их отпустить на полгода? Дальше – непонятно, что у них там получится. Пусть подготовят хотя бы демонстрационный продукт.

– Да, мой фюрер, никаких проблем. Куда мне деваться, – он посмотрел на Лени. – Тем более, в ближайшие полгода мы занимаемся исключительно новой рейхс канцелярией, и будет не до макета.

– Поместим их в какое-нибудь спокойное местечко, чтобы информация не расходилась, куда не надо, – Гитлер старался в деталях прорисовать операцию. – Для всех ты их пошлешь в Оберзальцбург, в свою уединенную мастерскую, конструировать какой-нибудь новый объект. Контакты с внешним миром исключим, переписку ограничим. Альберт, я хочу свести к минимуму число посвященных, поэтому прошу тебя помочь с технической организацией. Электрификация гитар, что еще там может понадобиться?

– Звукоусиление. Наверное, и звукозапись.

– Непременно. Если все получится, эти колдовские записи запустим в эфир на коротких волнах. Вот когда мир полюбит немецкий язык! – заходил по кабинету Гитлер. – Мы сделаем его самым модным языком для всего молодого населения земного шара! И молодежь со всего мира съедется в новую столицу рейха – GERMANIA. Мы сделаем всемирный музыкальный праздник, поставив перед сценой полмиллиона людей!

Лени все больше становилось не по себе, но она старалась держаться.

Гитлер продолжал:

– Тем не менее уже сейчас я должен привлечь к проекту доктора Геббельса. Это может стать козырной картой в работе его ведомства.

– Нет! – запротестовала Лени. – Прошу вас, мой фюрер, этот проект никак не должен находиться в его подчинении. Мы же с вами вчера говорили совсем о другом!

Гитлер встал, взял ее ладонь в свои руки и тихо сказал:

– Успокойтесь. Я даю вам слово, все будет хорошо. Может ли быть плохим человек, способный так искренне смеяться, как доктор? – И сам себе ответил: – Нет, тот, кто так смеется, не может быть плохим.

Лени показалось, что он до конца не верил в то, что говорил.

Они вышли из столовой прямо в сад, чтобы дойти до бюро. Министерские сады шли в глубине, вдоль всего правительственного квартала, до самой Паризерплац – это была большая охраняемая территория.

– Альберт, мне кажется, я делаю что-то не так.

– Успокойся, Лени, ты всегда все делаешь как надо. Увела у меня лучшую команду. У меня такой больше ведь не будет, точно знаю. Какая сила их вместе собрала, ума не приложу. Знаешь, всех своих сотрудников я могу сложить арифметически, так же сложится и их потенциал. У этой же четверки все происходит по другим законам. Как минимум, человеческий гений в четвертой степени. Но только когда они вместе. Им всегда нужно быть вместе. Если и в музыке у них все так же хорошо собирается, чувствую, своих орлов я больше в бюро не увижу. – Альберт улыбнулся. – Да, в общем-то, свою часть работы по проекту они уже почти сделали.

– А ты веришь Гитлеру? – задала прямой вопрос Лени.

– Лени, если б он имел хотя бы одного друга, то им был бы я.

– А как так получилось, что ты стал… «Хайль Шпеер»?