Юбка

– Он самый. Уже заложили первый камень. К маю сорок пятого закончим.

– А почему такая форма?

– Повлиял реконструированный стадион в Афинах, который я недавно увидел. И потом, при таких размерах в замкнутом колодце было бы душно, да и на психику сильно бы давило.

Было видно, что и на него в этот момент что-то давит.

– А размер самой арены не великоват?

– Я и сам по этому поводу в больших сомнениях. Несколько раз пытался говорить на эту тему с Гитлером – она не вписывается в современные олимпийские стандарты. Знаешь его ответ?

– Не могу даже представить.

– Говорит, что в сороковом году олимпиада пройдет в Токио, а потом страной ее постоянного проведения станет Германия. И мы сами будем определять размеры спортивных арен.

– Страшно.

Альберт подвел ее к знакомому макету.

– Лени, мы, наконец, завершили все проектные работы, через месяц начнется строительство первых сооружений. Нам нужно всю эту красоту зафиксировать на пленку. Для этого, собственно, я тебя и пригласил.

– Альберт, честное слово, я давно мечтаю для тебя что-то сделать. И я бы сняла этот фильм с большим удовольствием, – она улыбнулась, – тем более, есть еще одна причина для этого. Но я запустилась с новым проектом, у меня сейчас в Вене двести породистых жеребцов, в Рейнланде – огромные доги, мне еще нужно найти Ахиллеса и пару сотен молодых наездниц на роль амазонок. У меня мотор через месяц. Альберт, не режь меня по живому. Давай я поговорю с Фанком, он все сделает не хуже меня.

– Здесь нужна твоя хватка. Я ценю, конечно, твоего учителя и давний поклонник его горных фильмов. Но хотя бы окажи ему помощь в подготовке и производстве съемок.

Неожиданно в зале появился Гитлер. Он был без головного убора, в коричневом кителе и черных брюках. По всей видимости, прошел сюда своей тайной тропой, прямо из нового здания рейхсканцелярии.

Лени хотела попрощаться и уйти, но фюрер попросил ее остаться.

Шпеер тут же приступил к докладу:

– Мой фюрер, результат экспериментов с «Большим бетонным грузом» положительный. Почвы позволяют строить быстро. Мы экономим пять лет.

Гитлер воздел руки к небу, Лени сразу вспомнилась их первая встреча на Северном море, и воскликнул:

– Дай бог, чтобы я дожил до этого и мне не пришлось вести войну!

Лени вздрогнула – из уст Гитлера это слово звучало угрожающе, и она впервые ощутила скрытую в нем опасность.

После доклада фюрер принялся демонстрировать Лени уже хорошо знакомый ей макет и вдруг неожиданно спросил:

– Скажите, фройляйн Рифеншталь, а какие деревья лучше всего посадить на главной улице?

– Платаны, – не задумываясь, ответила Лени.

– Что скажете, Шпеер?

– Подойдут, – сухо произнес тот.

– Итак, платаны, – хлопнул в ладоши Гитлер.

* * *

– Лени, они погибли.

– ???

– Они уже летели сюда. Была очень плохая погода. Пилот поднял самолет над облачностью и взял курс по приборам. Когда пора уже было спускаться, под облаками не увидели ничего, кроме дождя и моря. Самолет был оборудован пеленгационным маяком, но станция в Берлине почему-то не работала, а сигналы из Бремена и Любека то и дело прерывались. Короче, они заблудились – пилот не учел сильный встречный ветер. Кончилось горючее, и они упали в море.

Они сидели на скамейке в министерском саду.

– Альберт, это я их убила.

– Это случай, Лени.

– Нет, Альберт, это я их убила. Так мне подсказывает сердце.

Лени трясло. Альберт положил ей руку на плечо:

– Объявят только через неделю.

– …Почему?

– Говорят, это нужно из каких-то там соображений. Вообще, я не должен был тебе этого сегодня говорить.

– А он знает?

– Да.

– …У него же около макета даже бровь не дернулась! Не может быть, Альберт! Ему наверняка еще не доложили!

– Он сам мне об этом сказал вчера ночью.

– Что-нибудь осталось? Я имею в виду то, что они делали…

– Ничего. Они все везли с собой.

– Нет, Альберт, все не так. Просто оттуда, – Лени подняла к небу глаза, – им ничего не позволили взять. А они слишком многое хотели унести.

Альберт привез ее домой. Все было чужое, даже руки и голос. В таком мире она еще не жила. Сердце замерло и уже не болело. Она видела себя со стороны, и, казалось, тело не ощущало предметов.

Лени поставила музыку, подумала, что, может, эта песня ее найдет.

Drei Sterne sah ich scheinen
Drei Sternen schienen Licht,
Und waren doch die Sterne
Die Sterne der Heimat nicht.
Drei Rosen sah ich stehen
In Schimmer und blauer Luft
Die Rosen in der Heimat —
Es war nicht euer Duft.
Drei Palmen stehen am Meere
Die Fremde ist so leer.
Drei Küße geb ich dem Winde
Er trägt sie wohl übers Meer,
Da steht in einem Garten
Ein grüner Lindenbaum.
Ich küße seine Rinde
Bei Nacht in meinem Traum.[33]

Лени смотрела на звездное небо. Но почему-то видела всего три звезды.