Иуда

— Скажи…скажи, что ты лжешь. Димааа…Димочкааа, прошу, скажи, что ты лжешь! Не убивай нас, Дима…Скажииии!

Меня выгоняют, буквально выталкивают из палаты, а я ничего не могу сказать, я только смотрю, как она тянет ко мне руки, как плачет, как сопротивляется врачам. Сейчас она должна принять правильное решение. А потом…потом она просто останется в живых, сделает операцию, и все в ее жизни будет хорошо и смысл найдется. Я в это верю…В ее жизни найдется, а в моей. В моей, наверное, уже нет.

Внизу возле стойки регистрации увидел молодого мужчину

— Мне нужно к Свободиной Диане Геннадьевне.

…Смутно помнил, что его лицо мне знакомо. Пока брел на улицу, как пьяный, шатаясь и ударяясь о стены. Не чувствуя ног. Перед глазами лицо этого парня. И вдруг как вспышка в голове.

И перед глазами уже другая картинка. Маман сидит в кафе, как раз перед тем, как я подошел к ней, из-за ее стола встал этот парень. Он быстро направился к припаркованному внизу автомобилю. Я остановился, прикрывая глаза и продолжая вспоминать. Я видел его еще где-то…видел точно. Черт! Это, кажется, родной брат Дианы.

Глава 18

— К ней нельзя! Она в общей…она… Демьян его не слушал, оттолкнул грудастую медсестру в сторону и вошел в первую палату, наполненную разнополыми пациентами в трубках, катетерах, подключенных к аппаратам жизнеобеспечения. Ее сразу увидел… а когда увидел ноги отнялись. Стали ватными. Передвигал одну за другой подбираясь к постели как через километры. Чувство вины к земле правило с такой силой, что он даже вздохнуть не мог. В висках только одно «найду кто это сделал и лично катком перееду» Под бинтами, трубками ее и не рассмотреть. Маленькая, вся перебинтованная, белая, как мел. Из-под гипса пальчики торчат со сломанными ногтями до мяса. И у него все сковырнуло внутри. Как будто разодрало грудину. Тронул пальчики, погладил. Мишка. Тоненькая, с огромными глазами, доверчивая, добрая Мишка. Это не с ней он видео отправил в прямой эфир…С ней нельзя было так. Нельзя.

(с) Ульяна Соболева. Подонок

Оторопевший, пешком по улице. По этим сырым дорогам без снега, покрытым грязью и залитым лужами от бесконечного дождя. Зима, похожая на осень. Жизнь, похожая на смерть. Счастье, которого больше нет, похоже на сгусток боли, и этот сгусток прожигает дыру у меня в груди. И воспоминания, о том, как познакомился с ней…

* * *

— Я не доктор, и никаких заключений вам давать не буду. Я лишь отмечаю, когда вы приходите, а еще пытаюсь помочь. Не более. На самом деле помощь утопающим дело рук самих утопающих.

В ее голосе нет заносчивости, злости, сарказма и какого-то скрытого желания меня задвинуть. Она говорит максимально откровенно. Это сбивает с толку. Впервые. Отмечаю, что у нее приятная мимика, и когда она говорит, то плавно двигает кистью руки. Это не раздражает, хотя обычно жестикулирующие собеседники меня кумарят. Мисс Невозмутимость переводит взгляд с меня на бумажку. Что ж, первый шаг сделан, и меня заметили и точно запомнили.

— Саша, я хотела, чтобы ты рассказал нам всем, как прошли твои дни с нашей последней встречи. Воспользовался ли ты предложенными мной вариантами.

— А можно узнать, какие варианты?

Снова вмешался я, в стремлении выбить ее из равновесия. Кто-то из нариков возмутился.