Иуда Искариот

 - Не хочу, Прохор. Я понимаю: выполнял свой долг, приказ, защищал Родину. Но я часто во сне вижу убитых мною. Нет, не лица, мы обычно ночью на задание выходили – лиц не разглядишь, а тела вижу, спины, слышу голоса их. Я мало по-немецки понимал, но ясно - они просили пощадить, не убивать их. Они, как и мы, не хотели умирать, их тоже дома ждали семьи, и большинство немецких солдат были призваны не по своей воле. Политики начинают войны, а страдает простой народ. Я не Бог, Прохор, и не имел право отнимать у людей самое дорогое, что они могут иметь – его жизнь.

 - Ну, Матвей Семенович, ты заговорил как батюшка с Васильевки. Давай еще по одной – помянем всех убитых, - Прохор разливал мутный самогон в стаканы.

 Владимир навсегда запомнил слова отца, и теперь, лежа на шконке в душной прокуренной камере, майор Новиков думал, а имел ли он право отнимать жизнь даже у такого человека, как прапорщик Шурупов. Он всегда был жадным, после боев не гнушался, обыскивал и снимал ценные вещи с трупов. И после того боя именно он, Шурупов, первый нашел этот дипломат с американскими долларами. Сколько их было? Он взял одну пачку по пятьдесят долларов, пять тысяч. Они даже не пересчитывали деньги.

 - Этого, командир, хватит на три года жить припеваючи, - подсказал Шурупов. – А этого, - он взял другую пачку по сто долларов, – на пять лет. Удача нам сама в руки пришла. Только все это надо вывести в Союз.

 - А что с ними делать? За них и в тюрьму не долго, - возразил сержант Сидоров.

 - Можно, если по-глупому, - ответил Шурупов. – А по умному: один доллар – три наших рубля скупают люди в Москве и в других больших городах. Главное теперь - вывести в Союз, - повторил он.

 - Ладно, вывезем, потом разберемся, поделим на всех: и живых, и мертвых – это мой приказ,- Новиков бросил пачку денег в дипломат. – Давай, старшина, на тебе ответственность за деньги и перед нами, и перед теми, кому деньги никогда больше не пригодятся.

 - Им не пригодятся, семьям понадобятся, - возразил Шурупов. – Ты думаешь, командир, страна родная о нас сильно позаботится? Гроб разве цинковый дадут бесплатно, а семье – копеечную пенсию.

 Потом были новые бои: частые, жестокие.

 - Фамилия, имя, отчество.

 - Новиков Владимир Матвеевич.

 - Год рождения.

 - 1948.

 - Национальность.

 - Русский.

 - Образование.

 - Высшее. Окончил Рязанское высшее военное училище ВДВ. Проходил службу в составе ограниченного контингента советских войск в Афганистане с 1982 по 1984 года. Майор запаса, командир батальона.

 Знакомые вопросы, ответы, снова вопросы, подошли к тому дню – 28 марта.

 - Давно знали Шурупова?

 - С Афганистана, с 1982 года. Он был старшиной в роте, которой я командовал. Воевали почти два года вместе.

 Новиков говорил, говорил, следователь останавливал его, когда не успевал записывать сказанное Новиковым. Владимир делал паузу и продолжал вновь, всё, даже мельчайшие детали.

 - Вы говорили, он бросил Вам сверток и сказал: «Бери, майор, это твоя доля, здесь пятьдесят тысяч. Неплохая прибавка к пенсии. Ты таких денег, майор, и в руках не держал».

 - Да.

 - И что Вы ему ответили?

 - Ты всем раздаешь их доли и тем ребятам, что остались за бугром тоже? – спросил я у Шурупова.

 - И что ответил Шурупов? – вопрос следователя.

 - Ты думаешь, я много поимел с тех денег? Думаешь, легко было их провести, поменять? Везде приходилось платить, больше мороки с этими американскими рублями.

 - Но почему ты платил их деньгами? Почему не своими? Я два года тебя искал и смотрю - дела твои процветают. Богатеешь, старший прапорщик Шурупов.

 - Всё это я нажил сам, честным трудом. Руководители наши проснулись, наконец, поняли, что только кооператор накормит и оденет страну, - грубо возразил Шурупов.

 - Ты  крохобором был, есть и будешь, это в крови твоей, и неважно, какая власть, какие комиссары: белые или красные. Пить чужую кровь, наживаться на людском горе – это твой бизнес, и чем больше крови и горя, тем лучше для тебя. Чем мутнее законы, тем выгоднее тебе. Из всего ты делаешь свою выгоду, забывая о людях, которые делают что-то за тебя и для тебя, - слова майора Новикова звучали как приговор, от волнения он побледнел, руки стали дрожать. Он был на грани припадка и с трудом держал себя в сознании.

 - Командир, ты не на политзадании. Все твои красивые слова – блеф. Родина, честь, долг. Какой долг? Я проливал кровь вместе с тобой, и как нас отблагодарила Родина, которая нас туда посылала? Я не виноват, что тебя, а не меня нашла душманская мина. Как тебя отблагодарила Родина? Копеечная пенсия и путевка в засаленный санаторий, куда нормальные люди не поедут.

 - Ты себя считаешь нормальным?! А такие, как я – ненормальные? Высоко взлетел, прапорщик Шурупов.

 - Да, я прапорщик, но это было там, а здесь я имею деньги, и кафе, где мы сейчас сидим, тоже мое, - Шурупов развел руками, желая показать, что он хозяин. – И еще два кафе и магазин тоже мои. А что нажил ты, майор Новиков? Жизнь – борьба. Выживают и поднимаются сильные, а слабые работают в поте лица за кусок хлеба  в лучшем случае или спиваются и опускаются на дно.