Юдоль женская

– Ничего не хочу. Пусть Рая сама спросит, коли забыла чего. Мы с ней с детства знакомы, – ответил парень и вновь потёр слегка посиневшую шишку на лбу. А на невесту так и не взглянул.

Раечка встала со своего места, достала с полки большую медную кружку и протянула Никите:

– На вот, приложи. А то весь лоб синяком покроется.

Тот кружку взял, но прикладывать не стал, так и сидел смущённый и отвечал невпопад.

Родители Никиты поспрашивали Раечку о её жизни в доме Шмитов, спросили, не собирается ли она обратно. Но девушка сказала, что родителям она нужнее, помогать по хозяйству надо:

– Наверное, останусь пока. А там и без меня обойдутся.

На этом разговор закончился. Сваты поблагодарили радушных хозяев за гостеприимство и попросили позвать Никиту, коли помощь какая нужна будет.

– А ты, Раечка, уж не серчай на него, – сказала девушке мать жениха, отведя её в сторону. – Сконфузился он, вот и молчал, как в рот воды набрал. А так он парень хороший, добрый. Не обидит.

Гости ушли, а Раечка начала хохотать и подбирать с полу то там, то тут валявшиеся конфетки: Матвей не успел всё собрать.

– И чего ты смеёшься? Парню позор какой, хоть бы пожалела его, – сказал отец, а мать спросила:

– Ну и что ты думаешь? Как тебе Никита? По-моему, он жених славный.

Но Раечка была настроена против и не стала увиливать от ответа:

– Я за него замуж идти не согласная! Он длинный какой, я ему по пояс. Это что за муж? Да ещё краснеет, как девица. Подумаешь, лбом ударился, что ж теперь, и не разговаривать совсем? Матушка его говорит, не обидит, мол. А как в детстве дрался? Забыли уже? Всё меня за косы таскал да хворостиной охаживал. Нет! Никите Болотину я отказ дам.

Родители переглянулись, но перечить не стали. Отец лишь заметил:

– Ты, Раёнка, не горячись. Человеческую судьбу решаешь. С умом надо, а не со смехом.

– Ладно, батя. Я вот Павла Шевченко видела на днях в керосинной лавке. Он поздоровался со мной. Возмужал, серьёзный такой. Вот он мне как жених глянулся, а Никита ваш молодой ещё, хоть и ростом с версту. Коли придут меня за Павла сватать, тогда и решать буду.

* * *

Второе сватовство прошло благополучно. Серьёзное семейство Шевченко прибыло в дом Сусловых в полном составе, хорошо и опрятно одетые, в добротных вещах. Сразу видно, что семья не бедствует. Павел был крепким и коренастым, ростом выше среднего, с окладистой бородой. Он был очень похож на отца, только глаза как у матери, добрые и со смешинкой.

Раечка в этот раз надела юбку цвета шоколада под пояс и белую шелковистую кофточку к ней. На кофточке были вышиты снежинки, а мелкие прозрачные пуговички, которые шли от самого ворота, напоминали льдинки.

Павел смотрел на девушку с интересом. Всю оглядел с ног до головы, глаз не прятал и в разговоре оказался умён и приветлив.

У него была небольшая винная лавка в городе, которую они содержали вместе с отцом. Но отец уже решил отойти от дел и передать всё сыну, а тот хотел стать военным, говорил, что для мужчины это честь – быть защитником отечества.

– Я вот в Тверь хотел податься, там кавалерийское училище есть. Правда, крестьянское сословие не очень жалуют, на офицеров обучают выходцев из дворян. Но мещан берут. Глядишь, и подамся на другой год.

– А коли женишься, тогда как? – спросила Раечка.

– С женой поедем, – серьёзно ответил Павел.

Но его мечта не сбылась. Запрос, направленный в училище, вернулся с отказом. Иногородних принимали редко, нужны были хорошие рекомендации, поручительства, а этого Павлу добыть не удалось, поэтому от идеи пришлось отказаться.

А свадьбу молодые сыграли вскоре после знакомства. Полюбились Раиса с Павлом друг другу с первого взгляда. И Раечка очень переживала, пока они ждали ответ из Твери, не хотелось ей покидать родную Астрахань, ехать на чужбину и жить в съёмном углу, пока её суженый будет обучаться военному делу.

Но всё решилось само собой, а тут и первенец родился. Ясным весенним утром 8 апреля 1908 года на свет появилась девочка. Ясноглазая, пухлявенькая, с кудряшками – она сразу стала любимицей всего семейства. Имя девочке давали в церкви, и батюшка заметил:

– Это же надо, Бог послал вам дитя прямо в день ангела святой мученицы Ларисы. Вот и имя вам готово. Доброе имя, хорошее. Наречём вашу дочь Ларисой.

Так и записали. Родители согласились, имя не расхожее, а греческое толкование этого имени – «чайка». Это им в церкви молодой дьякон сообщил, он начитанный был, всё знал про имена святых мучеников.

Родители воспитывали свою дочь с любовью, но и в строгости держали. Шалить и баловаться ей не дозволялось, она должна была быть во всём послушной и не капризничать. К такому поведению маленькую Лёлю, так ласково называли её родители, приучали с малых лет. Она росла помощницей маме по дому, так как отец трудился до самого поздна, но всё своё свободное время, когда оно выпадало, он посвящал дочери.

Летом они вместе копались в огороде или отправлялись на реку ловить рыбу, осенью собирали нехитрый урожай, солили капусту в огромных деревянных бочках, зимой отец катал дочку на самодельных санках и понемногу учил её грамоте, когда она подросла.