Юджин — повелитель времени. Книга 5. Любовные чары

—   Тогда и сами, — сказал я с нажимом, — уж про­стите за дерзостнейшее напоминание, должны для под­держания этой нужной королевству и миру легенды вести себя так, будто у меня до жути длинное древо мо­гучего и знатнейшего рода! В смысле, слушайте меня так, как слушаете глерда Финнегана или хотя бы Эллиана. Внимательнее. А не так, как...

-Как?

—Будто слуга несет какой-то бред, — сказал я зло. — Если я для других отныне знатный глерд, что не хочет раскрывать свое имя, то и для вас должен быть им, ваше величество! Разве не так? Иначе все коту под хвост. У вас кошки есть?

—Нет, — отрезала она.

—Хорошо, — сказал я.

Она сказала в легком раздражении:

—Хорошо, давай вернемся к делу. Ты полагаешь, есть какие-то способы остановить короля Антриаса?

—Не вижу таких, — вынужденно признался я. — Но затормозить можем. Намекая на некие возможности. Чтоб он с галопа перешел на осторожную рысь. А то и на грунь.

Она посмотрела на меня очень внимательно.

—   А разве у нас такие возможности есть?

— Нет, конечно, — ответил я, — но это мы знаем, а король Антриас пусть думает иначе.

— А если вдруг...

— Он король, — напомнил я. — Короли должны быть осторожнее.

Она продолжала смотреть внимательно, я ощутил, что малость перегибаю, не мое дело знать, как должны вести себя короли.

— Хорошо, — ответила она замедленно. — Надеюсь, он рисковать не станет.

— Не должен, — заверил я.

— Хотя человек он отважный и очень безрассуд­ный...

— Рискуют обычно малым, — поддержал я, — а у ко­ролей, за что ни возьмись...

— С другой стороны, — сказала она, — он молод, горяч, честолюбив и жаждет прослыть великим полко­водцем.

— Великие полководцы, — сказал я, — знали силы противника. В смысле, всегда сперва разузнавали, а по­том думали. Пусть даже у противника сил было больше, но когда знаешь, кто где стоит, кто здесь уже трое суток, а кто прибыл только что после изнурительного марша... действовать можно. Однако мы напустим тумана и со­здадим ситуацию неопределенности. Пусть он не знает, какими силами мы располагаем.

Она покачала головой.

— Он знает.

— Ваше величество, — сказал я твердо, — позвольте этим щекотливым делом заниматься мне. Не в том смы­сле, что мне, а в том, что вам не стоит в него лезть. Про­стите, что объясняю так доступно.

Ее глаза вспыхнули гневом.

— Глерд...

—Ваше величество, — ответил я почтительно. — Ко­роли должны быть выше. Положение обязывает!.. Вы же королева... Вы отдали прямые указания глерду Финнегану, а мне вы отдали приказания... непрямые, а так, общие. Чтобы я мог толковать их, как подскажет мо­мент. А вам, чтобы оставаться чистой, лучше вообще о них не знать. Простите, что я вслух говорю то, что обыч­но понимается и так, но это я для ясности... Вдруг вы устали или дни у вас трудные. Я слышал, что у женщин они бывают хотя бы раз в месяц...

—Короли не устают, — отрезала она высокомерно, полностью проигнорировав неясный намек на какие-то трудные дни. — Но у меня могут быть более важные дела... потому в самом деле не изволю вникать в мелочи.

—Вот-вот, — сказал я с облегчением. — А я, как че­ловек мелочный, займусь всей этой ерундишкой.

Она сказала резко:

—Но мне обо всем докладывайте. Я не выношу, ког­да принимаются какие-то решения за моей спиной.

—Я вам доложу, — заверил я, — докладу потом в об­щих чертах. Если чё. Дабы не утруждать. Ибо. Вы коро­лева и должны королевить, а не!

Она сделала брезгливо движение кончиками паль­цев.

—   Возьмите письмо, глерд. И убирайтесь.

Глава 6

Посольство собиралось засветло во дворе под бди­тельным присмотром глерда Джуэла, главы дипломати­ческой службы королевы, и благожелательным и забот­ливым глерда Мяффнера, глерд-канцлера.

Привели лучших коней из королевской конюшни, мы же представляем королевство и королеву, так что у нас все должно быть лучшее, как одежда, так и кони, а у коней сбруя. В самом деле уздечки украшены золотом и мелкими рубинами, седла и попоны расшиты золо­тыми нитями.

Глерд Финнеган явился в камзоле золотистого цвета, на груди две массивные золотые цепи с россыпью ру­бинов. Вообще одет несказанно пышно, на Эллиане плащ торжественного багрового оттенка с золотой вя­зью, золото даже на седле и стременах, а камзол черный, как ночь, с цепочкой жемчуга по вороту.

И даже Баффи разодет словно на свадьбе, хотя, как мне кажется, до столицы Уламрии еще далековато, оде­жда поистреплется и запылится, лучше бы ее везти в мешке позади седла, а уже на въезде в Иисор можно переодеться и принять гордые позы.

Мы с Фицроем, зная себе цену, одеты как нельзя проще, я едва уговорил Фицроя не надевать поверх кам­зола горнолыжный костюм, что сам меняет цвет, если не остановить его на базовом красном, вот бы изуми­лись остальные члены посольства, а нам нужны лишние расспросы?

Финнеган покосился на мешок позади моего седла.

—У вас там не только еда, глерд?

—Это кувшин выпирает, — сообщил я. — С узким горлышком.

Он покачал головой.

—Молодежь... Когда вы научитесь перед путешест­виями вино переливать в бурдюки?

—Моя вина, — сказал я сокрушенно.

Он махнул рукой и повернулся к своему коню, и ска­зал злорадным шепотом: