Юджин — повелитель времени. Книга 5. Любовные чары

Мне показалось, что на губах Финнегана начала было проступать улыбка, но он тут же посуровел и впе­рил требовательный взгляд в Фицроя.

-Ну?

Фицрой ответил нехотя:

— Ачто мы можем?.. Нужно сперва понять, насколь­ко крепок союз Опалоссы и Уламрии. Хотя, если чест­но, война все равно начнется... это мое личное мнение, его можно не учитывать.

Судя по виду Эллиана и Баффи, они и не собирались учитывать мнение Фицроя, только Финнеган поинте­ресовался:

— Тогда зачем герцог предпринял такое долгое пу­тешествие?

— Не хочет упустить, — ответил Фицрой.

— Чего?

Фицрой бросил короткий взгляд в мою сторону.

—   Не знаю.

Эллиан громко фыркнул.

—Хороший ответ!

—Готовится война, — пояснил Фицрой свою мысль Финнегану. — На мой взгляд, регент Ригильт просто не хочет упустить... вернее, хочет не упустить возможность что-то ухватить и для себя.

Баффи напомнил вежливо:

—   Опалосса не граничит с Нижними Долинами.

Фицрой кивнул.

—   Но граничит с Уламрией. За весомую поддержку Уламрии герцог может возжелать от короля Антриаса, к примеру, мятежную Эстрингию, что не только гра­ничит, но живут там в основном гурцы... или хотя бы часть Эстрингии. Ладно-ладно, я не говорю, что ко­роль Антриас вот так возьмет и отдаст. Но это может быть началом торга. А сойдутся на чем-то взаимновыгодном. Например, вторжении двух союзных ар­мий в Дронтарию, дабы получить выход к морю. Уламрия получит выход, а Опалосса — право строить, к примеру, корабли.

Финнеган помолчал, остальные тоже затихли, как мыши. Наконец Финнеган проговорил задумчиво:

— Короли и должны заглядывать далеко.

— Фицрой, — сказал я, — а ты знаешь, что ты... ну не совсем и дурак?

Он ухмыльнулся.

—   И даже совсем не дурак. Знаешь, умным жить ин­тереснее, но скучнее. А вот мы, дураки, проводим жизнь в веселии!.. Пойдем, я тебя познакомлю с такими... пальчики оближешь!

Я повернулся с Финнегану.

—   Мы уже не нужны? Как люди простые и даже очень простые?

Он кивнул.

— Да-да, развлекайтесь, щенки.

Эллиан победоносно улыбнулся нам вслед, они трое останутся обсуждать судьбы мира, а мы всего лишь пой­дем пить и щупать женщин, как это низко и простолюдинно.

Глава 15

Я прикидывал все варианты, а фантазия у меня еще та, но как-то все нереалистично, Фицрой быстро заску­чал и отправился крепить контакты с местным населе­нием, а я медленно бродил по залам дворца, иногда вступал в разговоры, но все как-то не склеивалось, и так наступил вечер, потом ночь, народ начал покидать дво­рец, а я потащился в нашу с Фицроем комнатку.

Его еще нет, что и понятно, явится под утро, невы­спавшийся, но довольный, как кот размером со слона, посочувствует, но заверит, что мне можно не ходить, он за себя и за того парня, в смысле за меня...

Я бросился на кровать, заложил ладони за голову, в висках стучит кровь, сна ни в одном глазу, и даже не сразу ощутил, как по спине прокатился предостерега­ющий холодок.

Наконец зубы лязгнули, я поежился, понял, прижал­ся к стене и пугливо огляделся, как зверек, за которым гонятся страшные и огромные звери.

Шагах в пяти из стены напротив выплыло белесое привидение, почти прозрачное, медленное и печальное, в длинном платье до полу, но это лишь угадывается, а так четко вижу только лицо и плечи. Молодая женщина со страдальческим лицом, плотно сжатыми, словно в гневе, губами, волосы волной лежат на плечах и стру­ятся по прямой спине.

Я охнул, вытаращил глаза, метнулся к двери, сам не помню, как выскочил в коридор, застыл, слушая, как стучит сердце.

Привидение выдвинулось из стены и, не обращая на меня внимания, пересекло коридор наискось и начало было втягиваться в стену напротив, как вдруг эта полу­прозрачная женщина остановилась, зависла в воздухе, не касаясь ни пола, ни стен. Мертвое застывшее лицо уставилось в меня слепыми глазами.

—   Человек, — произнесла она свистящим голо­сом, — ты что, меня видишь?

Я сказал нервно:

—   Еще бы!.. Такую красивую женщину да не уви­деть!.. Слепым нужно быть и вовсе не традиционным, а я вот не просто вижу, а смотрю с восторгом, ибо жен­щины — наше все! Живем для вас, существуем... и что-то еще, уже не помню от волнительности...

Она проговорила медленно:

—Ты... колдун? Или чародей?

—Не знаю, — признался я. — Человек широк, как говаривал Федор Алексеич... или он Михайлыч?.. По­тому во мне чего только нет! Но ничего не отдам, я жад­ный. А вы, как я почему-то догадываюсь, как бы при­видение?

Она ответила глухим голосом:

—Да, но меня видят только чародеи и колдуны... Кроме тех, кому я показываюсь сама. Странно, ты не похож на колдуна.

—Я выше, — объяснил я. — Я Помогатель!.. Это выс­шая форма Улучшателя, коим я тоже, скромно говоря, как бы являюсь в достаточной мере.

—Помо... гатель? — повторила она в прострации.

—   Он самый! Чем могу помочь... прекрасная леди? Не спорьте, вы прекрасны!

Ее лицо, оставаясь гневным, на краткий миг словно бы смягчилось.

—   Говорят, я такой была. Но сейчас это неважно. Король Антриас со своей свитой уже в замке?

—Да... Хотя это теперь больше похоже на дворец. Она потребовала:

—В свите присутствует некий лорд Говерн?