Юджин — повелитель времени. Книга 5. Любовные чары

Она фыркнула, не стала даже объяснять, что и так работает на трех-четырех уровнях, просеивая как «ин­формацию для всех» из соцсетей, сайтов знакомств и клубов по интересам, так и не для всех, но недостаточ­но закрытых примитивными паролями, просматривает личные письма в имейлах, записи в скайпе и прочих общалках, а я, наблюдая одним глазом за нею, закинул сеть еще шире, к тому же задал своему поиску высший приоритет.

Она совершенно не обращает на меня внимания, то хмурится, то вскидывает брови, или же патетиче­ски закатывает глаза, но взгляд не отрывается от экрана, сканировать успевает все, а прокручивать данные начинает, как вижу по мимике, все быстрее и быстрее.

Что я накопал, пока молчу, надо еще связать и обду­мать, я все-таки не спец, мое преимущество в том, что могу залезть в самую засекреченную базу данных, но надо еще понять, что обнаружил, а самое главное, как воспользоваться.

—Что-то как-то непонятно, — проговорила она, — похоже, эта честнейшая и самоотверженная Ширли слишком уж уверилась в собственной правоте...

—Что накопала? — спросил я.

—Знакомство с неким Томом Фолкнером, — сказа­ла она. — Тот еще орел!.. Не случайно говорят, война — зло.

—Немец? — спросил я.

—Швейцар, — ответила она. — Из Брно. Или Берна, не запомнила, как пишется. Живет по всему свету, по­следние два года в Москве. Отходит.

—От синдрома войны? — спросил я понимающе.

—Но не может остановиться, — пояснила она. — Нет, не убивает, но ведет себя... неадекватно. Везде ищет риск. И не брезгует быстрым заработком.

—Насколько они знакомы?

— Сейчас копаю, — сообщила она. — То, что копу­лировались, ни о чем не говорит, это не повод даже для знакомства, не говоря уже о чем-то еще. Но то, что их встречи, как сейчас вижу, проходили втайне или даже в тайне... гм...

—Давай навестим, — предложил я. — Пока не погово­рим, не узнаем, что он за птица. Издали может казаться орлом, а вблизи так и на воробья не тянет. Бывает.

—У нас на него ничего нет, — предупредила она.

—А мы ничего ему и не присобачиваем, — ответил я бодро. — Просто поговорим.

—А если не захочет говорить?

—Покажешь ему сиськи. Она поморщилась.

—Думаешь, он их еще не видел? Я изумился.

—Уже показывала?

—Не ему, — ответила она недовольно. — У всех жен­щин эти штуки одинаковы.

—Мода, — согласился я. — Все подгоняют под один размер. Но зато ты показываешь лучше всех!.. С выхо­дом, как говаривала моя бабушка. С вывертом, как го­ворил дед... Вот тут его и расколем!

Она пожала плечами.

—Если поможет, почему нет? Но не думаю, что удивлю.

—Ты в полицейской форме и с пистолетом, — на­помнил я. — Не косплей, он сразу поймет, что ты чело­век почти серьезный. И вдруг — сиськи! Жаль только, что две, могла бы и больше.

Она мило наморщила нос.

—Спасибо за «почти». Ладно, у меня появились но­вые вопросы к доктору Марату.

—И что? — спросил я с интересом. — Хочешь сама приобрести пакетик со снадобьем?

Она ответила уклончиво:

—   Хочу узнать больше.

—   Наша позиция малость глуповатая, — сказал я. — С допингами идет бесконечная изнурительная война... их запрещают и запрещают, но спортсмены все равно принимают. Почему?

Она опять пожала плечиками.

— Странный вопрос. А что, есть другой ответ?

— Потому принимают и карельгедин, — сказал я. — Чтобы быть сильнее, быстрее, сообразительнее... сло­вом, успешнее других. Или хотя бы просто быть успеш­нее, чтобы суметь решить какую-то задачу, что почти не по зубам.

Она нахмурилась.

— Но если препарат не проверен...

— На мышах проверен, — сказал я, — а еще рань­ше на дрозофилах и лягушках. Но да, согласен, на человеке все может быть иначе. Скажи, сколько по­колений должно пройти, чтобы власти выдали разре­шение?

Она покусала губу, раздраженно дернула плечиком.

— Где грань, не знаю. Сама я, конечно, принимаю всякие ноотропы. Но те, что покупаю в аптеке! И на которых написано, что проверено и разрешено мини­стерством здравоохранения!

— Женщина, — сказал я понимающе, — вы все осто­рожнее, потому что ценнее нас для воспроизводства. Но мы, мужчины, обязаны идти за горизонт, потому что туда ушли мамонты, а добывать их нам, мужчинам. По­тому мы готовы рисковать больше. Потому что нам вас кормить!

— Ха, — ответила она с таким сарказмом, что прида­вил не только меня, но и все мужское население. — Кто кого кормит... Ты чего как-то баранистый?

— Да так, — сказал я. — Размышляю. Это такой про­цесс в мозгу... Головном, а то ты не на тот подумаешь.

В коре головного мозга... Но что-то не сходится с этим подпольным производством.

—Ну-ну?

—Следи за дорогой, — напомнил я. — А то я хоть и красавец, глаз не отвести, но когда Синенко обнаружит на месте катастрофы два наших перемешавшихся тру­па... представляешь, что он напредставляет?

Она зябко передернула плечами.

—Да уж, у мужчин фантазии еще те... Хоть и прими­тивные, но яркие. Как у всех животных.

—Суть метода, — сказал я, — в том, что берут кровь пациента на анализ, и если человек сравнительно здо­ров, то из той же порции крови выделяются необходи­мые элементы для перестройки генного кода, как ут­верждает доктор Зюзя.

Она буркнула с подозрением: -Ну?