Юджин — повелитель времени. Книга 5. Любовные чары

—  Затем, — пояснил я старательно, — все тщательно упаковывается в капсулу. Капсула растворяется только в тонкой кишке. Я объясняю доступно? Содержимое капсулы всасывается, и начинается процесс встраива­ния в организм человека нового генетического матери­ала. Естественно, не вызовет отторжения, так как его же родные клетки, только более молодые, жизнеспо­собные и здоровые.

Глава 7

Она слушала меня внимательно и дальше, пару раз теряла нить, но я это видел, возвращался и объяснял, стараясь, чтобы не было видно, что объясняю чересчур старательно, как второгоднице. Впрочем, она же в по­лиции, а не в министерстве финансов.

— Здорово, — проговорила она, — какой ты умный. Сам все понял или кто рассказал? Пока все логично... Особенно и не сбивался, только запас слов у тебя мало­ват. А что тут не так?

— Что-то, — ответил я. — Что-то именно не так. Слишком...

— Что слишком?

— Слишком легко, — сказал я.

— А что, — спросила она, — Ширли не могла на­ткнуться на такое раньше других?

— Не могла, — буркнул я. — Это в кино одинокий гений что-то изобретает, а в реале такое, как ни пе­чально для романтиков, исключено. Давно. Открытия делают те центры, у которых бюджеты не меньше миллиарда, а ученых не меньше тысячи. Причем до­кторов наук должно быть больше сотни на эту тысячу светлых умов.

Она сказала озадаченно:

— Все так невесело?

— Зато мир стал предсказуемее, — пояснил я. — Примерно знаем, когда и от кого что ждать. Курцвейл расписал все по годам, когда что будет открыто и вне­дрено. До самой сингулярности и завоевания всей все­ленной расписал!.. И самое обнадеживающее, что его предсказания исполняются почти с точностью.

— Кто такой Курцвейл? — спросила она. — Певец или музыкант?

— Футболист, — ответил я с ее же сарказмом. — В этом деле, что ты взяла расследовать, большие деньги. Не в смысле, что лежат в комнате, а вообще... Ты же слышала, одна капсула стоит пятьдесят тысяч долларов! Всего тысяча купивших — и вот уже пятьдесят милли­онов долларов!

Она вздохнула.

—А купить могут и намного больше. Впервые меди­цина становятся самой богатой профессией!

—Да, — согласился я. — Когда «Нам жизнь не доро­га!», на таких не заработаешь, атеперь... Но где большие деньги, там и всякие хитрецы. Правда, тебе это незна­комо, ты же больше по семейным ссорам...

—Заткнись, — велела она. — Ты его подозреваешь или нет?

—Подозреваю, — сказал я нехотя, — но еще не знаю в чем. Придется, наверное, пройтись по цепи его иссле­дований. Начиная с момента, как берут кровь у паци­ента и что с нею делают...

Она посмотрела почти с ужасом.

—Ты что? Чтобы такое сделать, понадобится целый научно-исследовательский институт!.. Да и потом... Сам говорил, не проверить, работает или не работает препа­рат.

—Да проверять все и не надо, — пояснил я, — а так... пробежаться по верхушкам. Если где-то брехня, заме­тим. Ну ладно, тебе лень, а я замечу.

Она посмотрела в изумлении.

—   А ты что... поймешь?

Я ответил скромно:

—   Когда все сделано, почему нет?.. И ты бы просле­дила, да тебе все некогда. Давай займемся? Я постара­юсь понять, что же он такое сделал, вдруг да в самом деле переворот в науке... возьму да воспользуюсь, на благо всего прогрессивного себя. А ты поройся в его прошлом.

Синенко увидел, как мы поднялись из-за стола, вскочил достаточно резво.

—   Эй-эй!.. Капитан велел сопровождать вас. А то, говорит, они какие-то не совсем такие.

Мариэтта огрызнулась:

—А ты такой?

—Самый что ни есть, — сообщил он гордо. — Пое­хали!.. Не беспокойтесь, сяду сзади. Мне так виднее, если кто не понял. Вас виднее.

—Если что, — сказал я, — то я не против. Даже за. Надеюсь, при свидетелях Мариэтта меня бить не будет.

—Но если вздумает застрелить, — уточнил он, — то я ничего не увижу. Я бываю такой рассеянный...

Мариэтта вышла первой, мы с Синенко размести­лись на правой стороне, я впереди, он на заднем сиде­нье, она резко ткнула пальцем в экран навигатора.

Марат Хисамович если и удивился нашему визиту, но заметного беспокойства не выказал, ему бы дипло­матом быть, а не директором научно-исследовательско­го центра биотехнологий.

—   Ничего-ничего, — успокоил в ответ на извинения Мариэтты. — Мне всегда приятен интерес к нашей ра­боте... не говоря уже о том, что общаться с красивой женщиной — всегда счастье. Вы правы, сейчас весь мир помешан на молодости и на ее продлении... Садитесь, пожалуйста. Я очень занят, но полиция... гм... настоль­ко необычные здесь гости, что охотно удовлетворю ваше любопытство.

—   Ученые тоже помешаны? — спросила она.

Он понимающе улыбнулся.

—Ученые тоже люди. Хотя и лучшие из человече­ского племени.

—Ну да, — сказала она. — По прогнозам Курцвейла, до бессмертия осталось не больше двадцати лет! Здорово?

—Весь мир ждет, — сказал он, — да, весь мир уже затаил дыхание... И готов пойти на все, чтобы растянуть оставшиеся годы еще на эти двадцать лет.

Она кивнула.

— Когда говорят «на все», подразумевают диеты, приемы лекарств, физические нагрузки, здоровый сон... но мы, полиция, знаем, что термин «на все» означает гораздо больше.

— Шире, — сказал он с пониманием.