Юг в огне

- Он и зараз говорит, что супротив революции не пойдет, - отвечали другие. - Он, мол, не супротив революции, а супротив смутьянов, грабителей и жуликов идет. Вот и пойми его.

17 августа вечером первая и вторая сотни были погружены в вагоны и первым эшелоном двинуты по направлению к Минску.

Стояла теплая августовская бархатная ночь. Прохор и Востропятов сидели у распахнутых дверей товарного вагона и вели тихий разговор. Мимо проплывали огоньки сел и деревень. В вагоне, у фонаря, казаки играли в карты.

- Это ведь еще не все, - говорил вахмистр. - Я убежден, что наши атаманцы не будут сражаться против революционных войск. Вот посмотришь, Ермаков, как подойдем к Петрограду, да ежели увидят наши казаки, против кого их посылают класть голову, так сейчас же повернут назад. Класть головы за Корнилова да за таких, как наш генерал, они не будут. Не дураки.

- Больно уж уверенность у тебя большая, вахмистр, - мрачно заметил Прохор. - Ежели б мы одни шли на Петроград, а то ж, я слышал, туда целиком Дикая дивизия идет. Они, брат, не будут разбираться, революционные там войска или еще какие. "Резил башка" - и все.

- Ну, брат, в Дикой дивизии тоже не все дураки, - возражал Востропятов, хотя сомнение вкрадывалось и в его сердце.

- Стыд и срам за наших казаков, - с раздражением проговорил Прохор. Видишь ты, страх на них напал, генерала испугались. Ежели б все дружно выступили, не пойдем, мол, и все... Никто б с места не двинулся.

- Что уж говорить о казаках, - сказал Востропятов, - когда ваши комитетчики - и те перед генералом на задних лапках прыгают, выслуживаются, проклятые... Все они, мерзавцы, как один эсеры да кадеты... Им с нами, большевиками, не по пути...

К ним подошел толстый, грузный казак Скурыгин.

- О чем, станишники, разговор ведете? - спросил он подозрительно.

- Да вот, говорю, погода теплая стоит, - зевнул Востропятов. - У нас, на Дону, теперь вовсю под зябь пашут...

- Это правда, - согласился Скурыгин. - Охота пахануть... Надоела военная служба. Наш батя, бывало, десятин по пятьдесят засевал.

- Ничего себе, - удивился вахмистр. - Вы, стало быть, жили-то богато?

- Да так, ежели поискать, - с самодовольством проговорил Скурыгин, то, пожалуй, богаче-то нас и в станице никого не было. Восемь лошадей имели, шесть пар быков...

В стойле задрались лошади.

- Никак, мой конь? - встрепенулся Скурыгин и бросился разнимать лошадей.

- Кулак проклятый, - прошептал Востропятов. - Ты его, Ермаков, опасайся. Это его к нам нарочно приставили, чтоб надзирал за нами да доносил.

Поговорив еще некоторое время, Прохор и Востропятов улеглись спать.

Ворочаясь с боку на бок, Прохор долго не мог заснуть. Беспокойные думы мучили его. Его омрачало будущее. Он боялся, как бы в самом деле атаманцам не пришлось вступить в бой с революционными войсками под Петроградом... Потом он задремал.

Сквозь тревожный сон он слышал, как поезд останавливался на небольших станциях, а затем снова стучал колесами на стыках рельсов.

...Перед рассветом Прохора разбудил какой-то невнятный шум, крики. Он приподнял с седла голову и прислушался. Поезд стоял. Сквозь щель приоткрытой двери проникал яркий электрический свет от фонаря. На платформе с криками метались какие-то тени.

- Вылазь из вагонов! - слышались властные выкрики. - Сдавай оружье!.. Живо!..

- Востропятов! - толкнул вахмистра Прохор. - Ты слышишь?

- Что такое? - встревоженно поднял тот голову. - Что это там, Ермаков?

- Послушай.

Крики становились все слышнее:

- Сдавай оружье!

- Вылазь из вагонов!..

- Ну уж нет! - вскакивая, вдруг завопил Скурыгин и схватил свою винтовку. - Оружья я своего никому не дам!.. Всех постреляю, сам жизни решусь, а не дам!.. Не дам!..

Кто-то с силой рванул дверь, и она с шумом распахнулась. Прохор и Востропятов вскочили. У вагона толпилось человек десять драгун. Наставив в дверь винтовки, они кричали:

- А ну, казаки, сдавайте оружье!.. Вылазьте из вагона!..

- А вы мне его давали? - взревел Скурыгин. - Отойди от вагона, не то стрельну! - прижимаясь щекой к прикладу, угрожающе прорычал он. - Истинный господь, стрельну, так вашу!..

Кто-то из драгун шарахнулся было от дверей вагона. Востропятов, подскочив к Скурыгину, схватился за его винтовку и поднял дуло. Хлопнул выстрел. Пуля с треском пробила потолок вагона.

- Какого дьявола лезешь? - с яростью взвизгнул Скурыгин, пытаясь вырвать винтовку из рук Востропятова. - За большевиков стоишь.

Прохор помог Востропятову вырвать у Скурыгина винтовку. Востропятов кинул ее солдатам.

- Какой он у вас бешеный-то! - с удивлением сказал пожилой драгун.

- Такого надо б к стенке поставить, - озлобленно выкрикнул второй. Убить бы, сволочь, мог.

- Да нет, товарищи, - миролюбиво проговорил Востропятов. - Он казак не плохой... Это он, видать, спросонок... Почудилось ему что-то.

- Сон, должно быть, приснился страшный, - засмеялся пожилой драгун. Ну, давайте, казаки, добром ваши ружья и шашки... Сопротивляться ни к чему, так как все вагоны окружены нашими солдатами.