Юг в огне

- Ах ты, сукин сын! - вдруг громко завопил Василий Петрович. - Нехай все слышат, какой ты мерзавец. Отца застыдился... Будь ты проклят, сатана!.. Ишь ты, в полковники его вывел, а он теперь с отцом не желает разговаривать, стыдно, вишь, ему.

Константин, как обожженный, рванулся к вагону, ухватился за поручни, вспрыгнул на площадку и скрылся за дверью.

- Ишь ты, - продолжал бушевать старик. - Полковником стал, ваше высокоблагородие. Значит, теперь и родителей не надо признавать. Пожалуюсь самому атаману Краснову.

Вокруг него собиралась толпа любопытных.

- Я те дам, проклятый полковник! - грозился в окно вагона Василий Петрович. - Отца постыдился...

- В чем дело, казак? - подходя к старику, строго спросил Мамонтов. Что ругаешься?

- Да как же, ваше превосходительство, - стал жаловаться ему Василий Петрович, - он хоть и полковник, а ведь сын мне родной...

И он рассказал Мамонтову о своей обиде на сына.

Выглянув украдкой в окно, Константин увидел, что Мамонтов за что-то распекал отца.

"Пусть, - махнул он рукой. - Его стоит пробрать".

Проходя мимо Константина, Краснов спросил у него:

- Полковник, что это там бушевал казак?

- Пьяный, господин генерал.

- А-а, - понимающе протянул Краснов. - Тогда понятно. Он, кажется, вас оскорблял?.. Почему вы его не посадили под арест?

- Бог с ним, ваше превосходительство, - великодушно проговорил Константин. - Наш станичный он, сосед, неудобно будто это сделать.

- А-а, сосед? Ну, тогда не стоит.

XVIII

...В то время подпольный большевистский комитет возглавлял Журычев. Это был сравнительно молодой человек, небольшого роста, сухощавый. Он вел огромную революционную работу в тылу врага, помогал объединять вокруг подпольного комитета всех коммунистов не только Ростова, но и Таганрога, Александровск-Грушевского, Новочеркасска, Сулина, Азова и многих казачьих станиц Дона. Под руководством Журычева подпольный комитет развернул работу среди рабочих промышленных предприятий городов, среди казаков и крестьян станиц и слобод. Смелую агитационно-пропагандистскую работу вели большевики в воинских частях белой армии, для чего подпольщики под видом добровольцев вступали в ряды белогвардейцев, как это и было с Виктором и Афанасьевым.

Сам Журычев, подвергаясь риску быть пойманным и расстрелянным, дважды переходил линию фронта для налаживания связи с Зарубежным Донским бюро РКП(б), которое руководило всей подпольной работой на территории Донской области, занятой белыми.

В Донбюро Журычев получал партийные директивы, политическую литературу, воззвания к населению. Во второй его приход ему дали даже десяток опытных подпольных работников из числа донских казаков для работы в казачьих станицах и частях.

Напряженно работала подпольная типография, в которой печатали прокламации, листовки, воззвания. Весь этот материал распространялся не только среди населения территории, занятой белыми, но даже и на фронте. Иногда подпольный комитет выпускал прокламации на английском и французском языках, и они попадали в руки иностранных солдат, наводнивших Кубань и Дон.

Вся эта работа подпольщиков давала заметные результаты. Под влиянием устной и печатной агитации и пропаганды большевиков рабочие и многие казаки отказывались идти в белую армию, тысячами дезертировали, создавали партизанские "зеленые" отряды и дрались против белогвардейцев...

...Однажды Семаков пришел к Виктору поздно вечером. Был он страшно бледен, чем-то сильно взволнован. Не поздоровавшись с ним, тяжело опустился на диван.

- В чем дело, Иван Гаврилович? - встревоженно спросил юноша, чувствуя, что с его другом что-то произошло.

- Беда, Виктор! - хрипло прошептал Семаков. - Большая беда... Полный провал... полиция открыла нашу типографию. Много товарищей арестовано... Арестован и Журычев...

- Что ты говоришь! - всплеснул руками Виктор. - Журычев арестован?.. Что же делать теперь?.. Надо попытаться освободить его.

- Едва ли это теперь возможно, - сказал Семаков. - Контрразведчики, после нашего побега, стали более бдительными. Сейчас идет по городу повальная облава. Беляки рыщут по всем квартирам наших подпольщиков, арестовывают всех, кого застают дома... Я тоже чуть не попался в их лапы. Чудом уцелел... Подхожу к квартире, смотрю - в окнах свет. "Что за диковина, думаю, кто это в моей квартире?" Иду к подъезду, смотрю у двери стоит полицейский, я - круть, да назад. Он за мной, стрелять стал... Едва убежал... Пришел вот к тебе, думаю, что о твоей квартире никто не знает. Переночевать можно у тебя?

- Что за вопрос, Иван Гаврилович! - воскликнул Виктор. - Конечно, можно. Только я боюсь, как бы не нагрянули и сюда.

- Нет, - успокаивающе сказал Семаков. - Ты же совсем недавно здесь стал жить. Никто еще не знает из наших о твоей квартире.

- Да, это верно, - согласился Виктор. - Иван Гаврилович, как белые могли узнать адреса типографии, Журычева и других наших товарищей?

- Может быть, провокатор у нас завелся, - угрюмо буркнул Семаков. Он и выдал всех.

- Неужели среди нас есть такие люди?..