Юг в огне

— Я прошу, — продолжал Буденный, — чтобы не допустить такого положения, разрешить мне пойти с моей дивизией в тыл этой белогвардейской группировки, попытаться разгромить ее… А затем мы совершим ряд налетов с тыла на каждую группировку белых в отдельности. Я убежден в удаче такого рейда… Вот смотрите, товарищи, — повел он карандашом по карте, — условия для такого рейда благоприятствуют нам. Вот здесь мы проходим балкой незаметно для белых, затем вот этим леском заходим в тыл белой коннице… Охраны здесь у них нет, они и не подумают подозревать нас… Разгромив эту группировку, мы с налета атакуем вот эту группу…

Десятки глаз присутствующих внимательно следили за движениями карандаша Буденного.

— Хорошо здесь растабаривать, в кабинете штаба, — проворчал кто-то скептически. — А там, на поле сражения, оно другое может показать.

Ворошилов задумчиво смотрел на карту.

— Нет, почему же, — сказал он. — Товарищ Буденный, по-моему, совершенно прав. Если мы поставим перед его дивизией задачу, — подойдя к карте, стал он водить карандашом по ней, — ударом через Дубовку, Иловлю, Качалинскую на Гумрак разгромить противника перед нашим правым флангом, то это значит, что при удаче, — а я не сомневаюсь, что она будет достигнута, — мы сумеем разомкнуть кольцо вражеского окружения… Я считаю, товарищи, — повеселевшим взглядом окинул он присутствующих членов Военсовета и командиров, — что мысль товарища Буденного правильная и ее надо поддержать. Если товарищ Буденный успешно справится с возложенной задачей, то это даст возможность развить успех и всем частям нашего фронта… Мы тогда сумеем перейти в наступление по всему фронту…

Почти все были согласны с Ворошиловым и Буденным.

Когда заседание Военсовета было закончено, Ворошилов сказал Буденному:

— Семен Михайлович, вы не знакомы со своим тезкой? — указал он на молодого, плечистого командира.

Буденный внимательно посмотрел на командира.

— Нет, не знаком.

— Тогда прошу познакомиться, — предложил Ворошилов. — Товарищ Тимошенко, Семен Константинович.

— Слышал, — пожал руку командиру Буденный. — Рад познакомиться. Говорят, рубака замечательный.

— Врут, — усмехнулся Тимошенко. — Против вас, товарищ Буденный, в рубке не гожусь.

— Ну, если так заявляет товарищ Тимошенко, — засмеялся Ворошилов, то придется вам, товарищ Буденный, взять его к себе на выучку.

— Не возражаю, — засмеялся и Буденный. — Только, мне кажется, товарищ Тимошенко сам кое-чему может научить.

— А вот это и хорошо, — уже серьезно произнес Ворошилов. — Семен Михайлович, товарищ Тимошенко направляется в ваше распоряжение. Как вы его можете использовать?

— Я о товарище Тимошенко много слышал хорошего, — сказал Буденный. Если не ошибаюсь, вы командовали Крымским полком?

— Да, — просто ответил Тимошенко.

— Так вот, товарищ командующий, — обратился Буденный к Ворошилову, если не возражаете, я могу предложить товарищу Тимошенко командование второй кавбригадой.

— Как вы считаете, товарищ Тимошенко? — взглянул на него Ворошилов.

— Самого себя рекомендовать затруднительно, — улыбнулся Тимошенко. Но, прямо скажу, что под командованием товарища Буденного охотно буду служить и должность командира бригады приму. Надеюсь оправдать ваше доверие.

— Ну и замечательно, — удовлетворенно сказал Ворошилов. — Вопрос ясен. Сейчас же и езжайте вместе… Там, у себя, договоритесь обо всем… Но я хочу вам рекомендовать еще одного товарища…

— Кого же, товарищ командующий? — поинтересовался Буденный.

— Фому Котова. Боевой казак… У меня тут служил… А теперь просится в кавалерию, хочется ему воевать… Возьмите его, товарищ Буденный, замечательный ординарец будет…

— Хорошо, товарищ Ворошилов, возьму.

* * *

Приехав из штаба армии с Тимошенко и Фомой Котовым в свою дивизию, Буденный узнал, что генерал Голубинцев собрал у хутора Прямая Балка несколько кавалерийских полков, с которыми намеревается произвести прорыв позиции красных для того, чтобы зайти в тыл защитникам Царицына.

Буденный решил предотвратить эту опасность… В полночь под 22 января он отдал приказ по дивизии о выступлении…

К рассвету передовой эскадрон достиг Сухой Балки, находившейся в пяти верстах южнее Прямой Балки. Буденный приказал сделать остановку.

Сидя на высоком, лысолобом рыжем коне, плотно запахнувшись в бурку, Буденный с пригорка наблюдал за тем, как подтягивались последние эскадроны.

— Товарищ Мусинов, — негромко позвал он политкома дивизии.

— Я вас слушаю, товарищ начдив, — простуженным голосом отозвался Мусинов, подъезжая к Буденному.

— Как ваше самочувствие? Лучше вам или нет?..

Политком зябко поежился.

— Чепуха, — отмахнулся он. — Немного ломает… Пройдет.

— Нет, не говорите так, товарищ Мусинов, — строго проговорил Буденный. — Эта болезнь каверзная… Отлежаться надо вам денька два…

— Что вы, Семен Михайлович! — испуганно отмахнулся политком. Мыслимое ли дело сейчас отлеживаться?.. Не обращайте внимания на мою болезнь… Пройдет.

— Не храбритесь, товарищ комиссар, — сказал Буденный. — Я вам приказываю, поезжайте к врачу.

— Хорошо, Семен Михайлович, съезжу.

— А перед тем, как поехать к врачу, я хочу с вами посоветоваться…