Юг в огне

— Как не стыдно, господа, говорить вам такие вещи?.. Это ж провокация!.. Зачем без всяких на то оснований разводить панику?.. За это по головке не погладят. Вон посмотрите на молодежь, — указывал он на марширующих гимназистов. — С них вам надо пример брать. Молодежь наша на высоте понимания своего гражданского долга, на высоте понимания момента. Она не хнычет, господа, как вы, а горит неугасимым огнем негодования против насильников и убийц. Вы вот, уважаемый, — указывал он на струсившего Ивана Ивановича, — говорите о том, что там-то большевики восстали, а в другом месте обезоружили казаков. А вы не хотите видеть, что творится, простите, под вашим носом… Смотрите, как учащаяся молодежь вооружается, — снова махнул он рукой в сторону уходивших в строю гимназистов, — она создает партизанские отряды… А вы знаете что-нибудь о есауле Чернецове?.. Жаль, что вы плохо знаете этого доблестного донского орла. Скоро о нем слава прогремит по всему Дону… Он уже сформировал отряд добровольцев и успешно громит большевиков. А мы разве сложа руки сидим?.. У нас тоже есть силы, и мы тоже действуем…

Пылкая речь офицера, затянутого в ремни, с шашкой и револьвером по бокам, производила на толпу ободряющее впечатление. Все оживлялись и начинали говорить о том, что, действительно, не все еще потеряно и надежд на благоприятное будущее много.

Константин, как только его отозвали в Новочеркасск, горел энергией. Он в числе немногих был верной и надежной опорой атамана Каледина. Где только требовалась вооруженная сила, где только нужно было силой оружия подавить брожение против атаманской власти, туда посылался Константин со своей сотней. Правда, в его сотне за последнее время осталось всего человек двадцать пять. Другие разъехались по домам.

Уже несколько раз Константину пришлось участвовать в операциях по борьбе с большевиками. Особенно он гордился тем, что ему со своими казаками вместе с юнкерами и добровольцами — гимназистами и реалистами удалось разоружить стоявшие в Хотунке большевистски настроенные 272-й и 273-й пехотные запасные полки.

За эту операцию сам Каледин торжественно пожал руку Константину и пожаловал его чином войскового старшины.

Константин ликовал: ведь чем черт не шутит, если все так удачно пойдет и не будет потеряно расположение атамана Каледина, то, пожалуй, можно на свои плечи нашить и погоны полковника… А там, быть может… Впрочем, рано об этом загадывать…

В это время из Советской России в Новочеркасск сбежал престарелый генерал Алексеев. Проезжая со станции в экипаже мимо кафедрального златоглавного собора, генерал набожно перекрестился и сказал:

— Ну, господи, благослови начать благородное дело освобождения России от смутьянов.

С разрешения Каледина старый генерал поселился в помещении бывшего лазарета и начал формировать офицеров в свой добровольческий отряд, который затем оказался зародышем «добровольческой» армии. Но вначале дела с вербовкой добровольцев подвигались довольно туго. Офицеры к Алексееву не шли. Видимо, в способность дряхлого генерала сплотить вокруг себя надежные кадры не верили.

Шестого декабря неожиданно в Новочеркасске появился Корнилов, бежавший вместе со своей стражей — текинцами — из Быхова. А вслед за Корниловым появились и Деникин, Лукомский, Марков, Эрдели, Кисляков, Эльснер и Романовский. Это были боевые генералы-авторитеты. В них верили.

Хотя весь этот генералитет и жил в Новочеркасске скрытно, но весть о нем облетела город. И все знали, что генералы эти приехали на Дон не для того, чтобы отдыхать.

Обрадованный столь неожиданным прибытием Корнилова в Новочеркасск, Алексеев, который ценил его, как волевого, энергичного человека, тотчас же передал ему руководство организацией «добровольческой» армии. И сразу же, как только это стало известно, приток добровольцев в отряд возрос.

Теперь уже официально было сообщено, что формируется не какой-нибудь отряд, а настоящая «добровольческая» армия.

Был создан штаб армии. Выделены были воинские части: Георгиевский полк, офицерский батальон, юнкерский полк, кавалерийский отряд, Корниловский полк и артиллерийский дивизион.

Пушки и винтовки для вооружения создаваемой армии выкрали у воинских частей, пришедших с германского фронта и еще не расформированных.

Когда все это было оформлено и Корнилов почувствовал, что у него есть какая-то сила, на которую можно опереться, он 27 декабря официально через газеты объявил о существовании «добровольческой» армии, в задачу которой входило: верность союзникам, единство и целостность России, борьба с большевиками и водворение порядка в России.

Не сумев договориться с Калединым об общих планах борьбы с большевиками, рассерженный Корнилов в первой половине января перевел свои полки в Ростов.

XV