Юго-запад

Снегирь спустился в башню, захлопнул за собой крышку люка. Прошло не больше минуты, и мотор танка заработал. Машина задрожала, потом будто вся встрепенулась, напряглась и легко тронулась с места. Десантников чуть отбросило назад, кто-то ругнулся, кто-то, сдерживая себя, сдавленно захохотал.

214-я, на которой сидел Авдошин, шла второй. За ней громыхало еще несколько танков. Держась за скобу, командир взвода оглянулся, сосчитал их. «Семь. Это ничего, внушительно! »

Лощина кончилась, и передний край — та временная линия, на которой, прикрывая Морицхиду с фланга, окопались немцы, — стал обозначаться теперь более определенно. Казалось, совсем близко стелились по земле розовые трассы длинных пулеметных очередей, кое-где, то справа, то слева, взлетали осветительные ракеты. Позади танков рвались снаряды, несколько мин шлепнулось неподалеку слева. «А внутри-то, в этой коробочке, сейчас вроде поспокойней, — подумал Авдошин, прижимаясь к броне. — Только все равно на свободе лучше. Там сгоришь, как в мышеловке... »

«Тридцатьчетверки» стали разворачиваться из походной колонны в линию. Шедшая впереди машина чуть-чуть отстала, танк Снегиря взял правей, остальные начали принимать влево. Авдошин хорошо видел их темные силуэты и не мог не восхититься точностью, с которой они проделали этот маневр.

Из тылов по немецкой обороне ударили орудия. Даже в этом неистовом грохоте и лязге временами было слышно, как тяжело, с шелестящим свистом летят вперед, через голову десантников, снаряды. Передний край противника, до которого было сейчас метров пятьсот, начали перепахивать багровые, огненные вспышки разрывов. «Тридцатьчетверки» прибавили скорость и полетели, казалось, прямо на эти разрывы.

Артиллерия противника стала бить по тапкам с большим опозданием: видно, немцы не ожидали флангового удара. Снаряды ложились неточно, большей частью там, где «тридцатьчетверок» уже не было. Но один человек на машине Авдошина был все-таки ранен. Маленький незаметный солдатик из третьего отделения. Осколок раздробил ему кисть левой руки. Сосед кое-как перевязал солдатику рану, но при каждом толчке тот охал и подвывал, стиснув зубы и широко открыв глаза. В них, в этих больших испуганных глазах, полных боли и страха, отражались осветительные ракеты и разрывы снарядов.

«Тридцатьчетверка» открыла огонь из орудия. Теперь десантникам стало еще хуже. Машина иногда останавливалась, ее всю встряхивало от выстрела, потом она снова резко срывалась с места. При одном таком рывке не удержался и полетел на землю невезучий Бухалов. Пройдя не больше ста метров, «тридцатьчетверка» остановилась снова, он успел догнать ее и взобраться на броню. Весь в грязи, злой, Бухалов долго и витиевато ругался.

— К чертям собачьим! — закончил он. — Перехожу в воздушно-десантные войска! Там десантникам парашюты дают... Чуть черепок себе не разбил, мат-ть его!..

Он приложился к автомату и стал ожесточенно, не целясь, стрелять по траншее противника, в которой, по всему, уже никого не было. В свете ракет, взрывов, автоматно-пулеметных трасс она виднелась впереди неровной зубчатой полоской выброшенной земли, поспешно сделанными брустверами, покосившимися кольями проволочного заграждения...

Мост через Рабу! До него было метров четыреста. В отсветах выстрелов и разрывов, в мертвенном сиянии осветительных ракет смутно белели над черной водой его мощные каменные опоры. По мосту, отстреливаясь, бежали немцы. Две автомашины, опрокинутые взрывами, дымясь, валялись неподалеку от обрывистого, круто спускавшегося к реке берега. У самого въезда на мост разворачивались два немецких противотанковых орудия.

Машину тяжко встряхивало и качало. Все подходы к мосту были изрыты воронками. «Достается десантникам, — подумал Виктор. — А мост... Почему же немцы не взрывают мост? »

Слева прошла «тридцатьчетверка» Ленского, за ней 217-я, тоже из его взвода. Они круто развернулись и, увеличив скорость, пошли прямо на противотанковые пушки немцев. Те открыли суетливый неточный огонь. Но 217-я все-таки остановилась. Виктор хотел было запросить Ленского, в чем дело, но 217-я качнулась, чуть развернулась на месте, выстрелила и пошла вперед, ведя огонь из лобового пулемета.

— Старостенко! Передай всем: прорываюсь на мост! Следить за мной! Прикрывать огнем!

— Передаю!

Мазников позвал механика-водителя:

— Петрухин! Будем брать мост! Давай прямо на ту сторону. Только не останавливаться. Остановимся — угробят,

— А десант как же? — спросил Беленький.

— Они знают, что делать. Ясно, Петрухин?

— Ясно! Давить па всю железку, товарищ гвардии капитан!