Юго-запад

Из тылов батальона, подавляя огневые точки противника, беглым огнем ударили орудия бригадного артиллерийского дивизиона. Следом начала обстрел вражеских позиций минометная рота, за ней — корпусная артиллерия, стоявшая чуть ниже места переправы. Багровые вспышки разрывов, перемещаясь вдоль фронта, запрыгали по занятому врагом берегу. В сыром воздухе, обострявшем каждый звук, все это смешались в сплошной, непрерывный грохот...

Капитан Краснов, переправлявшийся вместе с командиром роты, прилег с пистолетом в руке у правого борта, готовый первым выскочить на берег. Лицо его поминутно осыпало ледяными брызгами.

Два сильных разрыва швырнули шлюпку Бельского в сторону. Командир роты, лежавший на носу, у пулемета, обернулся к радистам:

— Рацию берегите!

Сверкающая трасса цокнула в пулеметный щиток возле самого лица Бельского и наискось полоснула по воде. Убитый наводчик сполз на дно шлюпки. Со стоном схватился за простреленное плечо командир расчета. Бельский сунул за пазуху перчатки, сам вцепился в рукоятки пулемета и большими пальцами надавил гашетку. Возле дула вновь затрепетало рыжее пламя, пулемет затрясло, извиваясь и подпрыгивая, поползла в приемник патронная лента. Командир роты водил стволом из стороны в сторону, и светящиеся трассы очередей веером метались по белому в свете ракет снежному берегу.

— Нажимай, ребята! — крикнул Краснов.

Он уже привстал, поднял зажатый в руке ТТ и, едва шлюпка ткнулась носом в смерзшийся, запорошенный свежим снежком песок, прыгнул через борт в воду.

Бельский выскочил вторым. Вслед за ним, подхватив пулемет, выбрались из шлюпки автоматчики. Пригибаясь к земле, они продирались сквозь ряды разорванной при артобстреле колючей проволоки и через семь—десять шагов привычно падали в снег.

Отделение Авдошина высадилось одновременно с командиром роты. Сам Авдошин, тяжело дыша и видя перед собой только озаренный светом ракет берег, обогнал двух солдат, тянувших на катках станковый пулемет, перепрыгнул через узкий, обвалившийся ход сообщения и, не останавливаясь, оглянулся. Позади бежали Приходько и Улыбочка.

— Впере-о-од, гвардия! — не своим голосом заорал помкомвзвода.— Впере-о-од!..

Правее, где высаживался второй взвод, вспыхнуло «ура», слившееся с тяжелым дробным стуком станковых пулеметов. Очень близко разорвалась мина. Увидев неподалеку, па краю воронки, большой камень, Авдошин бросился к нему, залег и чуть приподнял голову, осматриваясь.

Рядом тяжело плюхнулся в снежную кашу капитан Краснов, вслед за ним почти сразу же подполз Бельский. На его смуглом лице чернели брызги крови, каска и полушубок были в снегу, глаза нервно блестели.

— Двое наскочили,— вставляя в рукоятку пистолета новую обойму, прокричал он на ухо замполиту.— А диск в автомате кончился...

— Не ранен?

— Вроде нет. Мокрый насквозь.

Воронка, в которой они укрылись, стала первым командным пунктом Бельского на правом берегу Дуная. Солдат-радист, неотступно следовавший за командиром роты, начал развертывать рацию.

Придерживая рукой каску, в воронку скатился старшина Добродеев:

— Волобуев убит!..

— Что? — быстро обернулся командир роты,— Врешь!

— Мина... На куски...

— Ах, Леня, Леня! — мотнул головой Бельский: слишком трудно было поверить, что Волобуева, с которым он не больше двух часов назад разговаривал на той стороне, уже нет в живых!

Сняв ушанку, Бельский вытер снегом лицо, провел рукой но глазам, стряхивая снежные крошки:

— Сержант Авдошин! Принимайте взвод!

— Есть!

Подготовиться и атаке высоты. Сигнал — красная ракета.

6

Гоциридзе встретил Виктора Мазникова неожиданно грубоватым вопросом:

— Ну как, вояка, «тридцатьчетверку» хорошо знаешь?

— Все время на ней.

— Курсы кончал или что?

— Нормальное танковое.

— Член партии?

— С января сорок третьего.

Командир полка поднялся из-за стола, достал папиросу, постучал мундштуком по крышке коробки:

— Ладно. Завтра с утра принимай роту у лейтенанта Снегиря. Приказом отдадим.

— Есть! Разрешите быть свободным?

— Постой. Не все.

Невысокий, худощавый, легкий, в потертом кителе, на котором посверкивала только Золотая Звездочка, Гоциридзе сделал по комнате несколько шагов, отрывисто и резко говоря:

— Запомни, капитан, нытиков не терплю. Любителей этого самого,— остановившись и через плечо глядя Мазникову в лицо, он пощелкал пальцем по шее,— тоже. Приказываю один раз. Героев не забываю. В роте держать образцовый порядок и дисциплину.

Командир полка наклонил голову набок и прищурил глаза .Виктор попытался, но так и не смог определить их цвет. Сейчас они показались ему непроглядно-черными и холодными. «Дядя, видать, с характером!»

— И последнее,— вдруг улыбнувшись, добавил Гоциридзе: — Полчаса назад мне звонил твой отец, Но то, что ты сын командира бригады, для меня не имеет никакого значения. Вернее, имеет,— тут же поправился он.— Спрашивать буду строже. Понял? Вот так, дорогой. А теперь иди ужинать. И до утра отдыхай.