Юго-запад

Немец в люке танка чему-то рассмеялся и, наклонившись внутрь машины, сказал несколько слов. Почти тотчас же длинной очередью громыхнул лобовой пулемет «тигра», и над канавой, как раз в том месте, где лежали Никольский и Улыбочка, кроваво-красным сверкнули трассирующие пули.

— Рус, сдавайс! — снова крикнул немец.

Никольский на четвереньках вылез из кювета и, спотыкаясь, деревянной походкой вышел на середину шоссе. Немец захохотал.

Улыбочка растерялся. Что делать? Что задумал капитан, которого ему приказали отвезти в артдив? Но когда Никольский стал медленно поднимать руки, он понял все и, задрожав от гнева и от обиды, приложился к автомату.

Немецкий танкист, все еще торчавший в башне, наклонившись, отдал какую-то команду. Спустя секунду две очереди, одна из немецкого танка, другая, не трассирующая,— из автомата Ласточкина, скрестились на одинокой шатающейся фигуре с поднятыми руками. Прошитый ими с обеих сторон, Никольский вскрикнул, повернулся, упал на колени и ткнулся белым лицом в твердый, укатанный наст дороги.

Люк немецкого танка с грохотом захлопнулся, и «тигр» двинулся вдогонку ушедшей вперед колонне.

Улыбочка остался один.

Начало темнеть. Сверху медленно падали редкие снежинки. Было до странности тихо, и это сейчас пугало его больше всего.

Вчера утром ему тоже пришлось ездить в артдив. Теперь, внимательно осмотревшись, он понял, что ему нужно проехать еще километра три и взять вправо. Там, между полотном железной дороги и берегом озера Веленце, находились огневые позиции батарей. Но куда же будут артиллеристы отходить, если единственная дорога в тыл уже перерезана немцами? Ведь танки, которые были здесь, сейчас уже наверняка прошли в тылы бригады и держат это шоссе. Значит, обстановка такова: с трех сторон немцы, а с четвертой — озеро, покрытое тонким льдом. Настоящая западня!..

Улыбочка выбрался из кювета, попробовал завести мотоцикл и тихо засмеялся от радости, когда его мотор, несколько раз стрельнув, завелся, как новенький.

Он проехал километра два, осторожно, на малом газу, все время посматривая направо, чтобы не пропустить поворота. В густой синеве надвигающейся ночи впереди на шоссе возникло вдруг что-то темное, похожее и на грузовик и на бронетранспортер. Немцы? Или свои? На всякий случай Улыбочка свернул с дороги и, как тогда там, при встрече с вражескими танками, лег в кювет.

Машины приближались. Гусеничный бронетранспортер натужно тянул на буксире крытую полуторку с развороченным мотором — похоже, штабную или рацию. За ними, как конвой, шли броневичок «БД-04» и «виллис».

«Свои,—вздохнул Улыбочка.—Отходят... Может, это артдив? Только ведь на немцев идут... Прямо на немцев».

Он выскочил на середину шоссе и замахал обеими руками.

Бронетранспортер остановился, дверца открылась, и чужой недовольный голос спросил:

— В чем дело?

Улыбочка подошел ближе:

— Это артдив?

— Какой к черту артдив? В чем дело?

— Немцы там... Танки немецкие в тыл прошли, на Киш-Веленце. Семь «тигров».

— Это точно?

— Честное слово, точно!

— А ты сам что тут делаешь?

— Артдив ищу.— Улыбочке наконец удалось разглядеть погоны говорившего с ним человека.— Артдив нашей мехбригады, товарищ майор. Отходить ему приказано...

— Нам вот тоже отходить приказано.— Майор минуту подумал, потом обернулся внутрь бронетранспортера.— Что будем делать, старшина?

— Боюсь, не выдержит полковник, в медсанбат бы надо,— ответили ему.— Ехать нужно. Не здесь же стоять. Проскочим!

— Ехать надо, правильно! — Майор протянул Улыбочке руку.— Спасибо, солдат, что предупредил. Счастливо тебе найти свой артдив!..

— И вам счастливо!

Позади, около «виллиса», сверкнуло пламя и, тяжко тряхнув землю, грохнул снаряд.

— Засек все-таки, мат-ть его! — выругался майор.— Гони!

Бронетранспортер дернулся, медленно пополз вверх по шоссе. За ним потянулась на буксире дребезжащая полуторка, следом — броневичок и уцелевший «виллис».

Улыбочка кинулся к своему мотоциклу. Но успел пробежать только шагов пять. Новым разрывом его швырнуло в сторону от дороги. Даже сквозь зажмуренные веки он увидел яркую вспышку и, словно сразу ослепнув, полетел в какую-то ревущую, страшную черноту...

Командир бригадного артдива майор Подольский, прислушиваясь к доносившемуся со всех сторон орудийному гулу, пытался по карте разобраться в обстановке.

Начинались ранние январские сумерки. Снегопад почти прекратился, и в мягкой предвечерней синеве стали проясняться смутно очерченные дали. С севера, со стороны озера Веленце, безмолвно лежавшего подо льдом, подул ветер.