Югославия в XX веке. Очерки политической истории

Но одновременно лидеры КПЮ стремились не допустить реального ослабления, а тем более подрыва коммунистического единовластия. И использовали то обстоятельство, что в обстановке коммунистической победы в гражданской войне и репрессивной политики победителей не только те, кто выступали прямыми противниками нового режима, но и те, кто занимали позицию слишком настойчивого оппонирования его решениям, оказывались практически лишены возможности даже рассчитывать на возобновление легальной политической активности. С помощью рычагов власти создавались условия, когда доступ к легальной деятельности получали на первых порах, до образования правительства Тито – Шубашича, фактически только те партии и политические группы (точнее – какой-то круг известных деятелей той или иной из них), которые декларировали свою солидарность с ЕНОФ Сербии и в итоге соглашались присоединиться к нему. В основном это были партии и группы более левого или леволиберального толка, большинство которых до войны обладало довольно ограниченным влиянием³¹.

Такая выборочная практика облегчалась тем, что никакой официальной процедуры разрешения деятельности партий намеренно не вводилось: Тито решил воздержаться от какого-либо законодательного акта на сей счет, по крайней мере, до окончания войны³². Это открывало простор для произвольных решений «по усмотрению». КПЮ диктовала, чтобы партии и группы в качестве условия их присоединения к ЕНОФ отказывались от создания своих низовых организаций, работающих непосредственно в массах, а ограничивали свою активность лишь участием в деятельности комитетов ЕНОФ, совместных с другими партиями-участницами. Описывая эту систему в информации, посланной в ЦК ВКП (б), Кардель с удовлетворением подчеркивал, что в результате политические партии, вступившие в ЕНОФ, «теряют постепенно свои собственные организации», а масса сторонников этих партий, следуя за ними, «растворяется» в единых комитетах Фронта, которыми на самом деле руководит КПЮ³³.

В сущности, это в немалой степени повторяло приемы, до того применявшиеся в Хорватии по отношению к ХКП. В упомянутой информации, направленной в Москву, Кардель в качестве «одного из наибольших успехов» КПЮ прямо указывал на опыт образования в составе НОФ фактически камуфляжного «исполкома ХКП» и важнейшим достоинством подобной комбинации называл то, что исполком «не создает отдельных низовых организаций ХКП», а работает только в общих рамках Фронта³⁴. Другим достоинством данной комбинации был для Карделя подставной характер части членов исполкома, являвшихся на самом деле негласными членами КПЮ³⁵. Такой прием тоже использовался, по мере возможности, в Сербии, а также в некоторых других частях Югославии.

Опасение некоторых сложностей в проведении подобной тактики возникло у коммунистов в связи с образованием 7 марта 1945 г. объединенного правительства Тито – Шубашича. Ибо сформирование правительства фактически ставило в повестку дня вопрос о возобновлении легальной активности и тех партий или партийных групп, во главе которых стояли – или претендовали на это – эмигрантские политики. Во всяком случае, имелись в виду партии, чьи несколько лидеров, находившиеся до того в эмиграции, оказались в составе правительства.

Однако один из этих лидеров, Сава Косанович, возглавлявший Независимую демократическую партию, в основном ориентированную на пречанских сербов, еще в эмиграции солидаризировался с народно-освободительным движением, а по возвращении в Югославию примкнул вместе с рядом других деятелей этой партии к НОФ/ЕНОФ, хотя коммунисты относились к нему с недоверием³⁶. Шубашич и Шутей, являвшиеся членами руководства прежней ХКП, вообще не предпринимали никаких шагов по поводу своей партии вплоть до завершения войны в мае 1945 г., когда только и произошло окон-нательное освобождение Хорватии от германских войск и усташского режима. Больше всего руководство новой Югославии опасалось Милана Грола, который был лидером влиятельной до войны сербской Демократической партии. Ему как вероятному предводителю «реакции» в Сербии Тито без обиняков заявил о запрете активистам Демократической партии проводить собрания в деревнях. Имелся в виду период до завершения войны. Грол был вынужден согласиться³⁷. За всеми его действиями, направленными на организацию своих сторонников на местах, внимательно следила госбезопасность. В руководстве КПЮ намеревались использовать военную цензуру для контроля над прессой, которую бы стала выпускать Демократическая партия³⁸.

Но ни она, оставшаяся вне ЕНОФ, ни партии, присоединившиеся к Фронту (кроме камуфляжного «исполкома ХКП»), еще долго не имели – а некоторые так никогда и не получили – своих печатных органов. Все средства массовой информации, в том числе пресса, издававшаяся от имени НОФ/ЕНОФ/ОФ, профсоюзов, ОСАМЮ, АФЖ, полностью находились в руках КПЮ и возглавляемого ею режима.