Югославия в XX веке. Очерки политической истории

Среди крестьянских волнений в Сербии наибольшую известность получил так называемый «марш» смедеревских селян на Белград в июле 1950 г., как и в Боснии, вызванный недовольством действиями местного руководства. Около 600 крестьян организованно прошли пешком от Смедерева до Белграда с тем, чтобы подать жалобу главе правительства Сербии на «бюрократический волюнтаризм» местных руководителей. Крестьянам пообещали, что «причины их недовольства будут устранены», после чего они разошлись по домам. Однако уже в январе 1951 г. в районе Смередева были арестованы 25 местных руководителей, обвиненных в сочувствии Информбюро. В феврале были арестованы около 40 участников марша на Белград, из которых 23 осуждены на закрытом заседании суда⁶.

В 1950 г. помимо марша смедеревцев и Цазинского бунта крестьянские волнения проходили и в других частях Югославии. В частности, столкновения крестьян и властей произошли в южной Македонии в селах вдоль дороги Радовише – Штип.

Несмотря на то, что сопротивление мерам государственной политики на селе носило локальный характер, КПЮ не могла не понимать, что аграрная политика дестабилизировала политическую ситуацию. Как пишет исследователь аграрных перемен в ФНРЮ В. Гудац-Додич, «хотя проведенная по советскому образцу коллективизация сельского хозяйства в рамках Югославии никогда не была проведена полностью, ее разрушительные результаты и открывшиеся возможности помощи Запада продовольствием, зерном и кредитами привели к отказу от дальнейшей коллективизации»⁷.

Результаты провальной политики на селе сказывались еще долго. В период с 1951 по 1955 г. ФНРЮ ежегодно импортировала 80 тыс. вагонов зерна. На каждого ее жителя приходилось в среднем 50 кг зерна, которое было ввезено. При этом все городское население потребляло хлеб, мука для которого была изготовлена из импортного зерна⁸.

Опубликование 30 марта 1953 г. Распоряжения об имущественных отношениях и реорганизации сельских трудовых задруг стало юридической основной для их расформирования и отказа от использования колхозной модели. Основным принципом Распоряжения стало обеспечение полной свободы вступления в трудовые задруги и выхода из них. Членам существовавших трудовых задруг было разрешено их покинуть уже в 1953 г. В документе было предусмотрено регулирование отношений между трудовыми задругами и их членами договором. Допускалось, что каждая задруга могла разработать свои собственные правила. Народным комитетам были даны большие права по подготовке как к реорганизации трудовых задруг, так и к их расформированию и решению вытекающих из этого проблем.

Спасая лицо, югославские руководители отмечали, что полезным результатом прежней линии в отношении трудовых задруг, было понимание, что колхозы могут создаваться только экономическими, а не принудительными мерами. При этом признание за крестьянами права выхода из задруги должно быть реальным, а не пустой формальностью. В будущем задруги должны были организовываться спонтанно, без давления со стороны. Гарантию от обновления действия «реакционных сил» на селе власти видели в сохранении таких мер давления на частный сектор («инструментов классовой политики») как определение цен, налогов и выдача кредитов⁹.

Несмотря на исправление «ошибок», дальнейшее развитие ситуации на селе не пошло по рельсам, задуманным югославским руководством. Число задруг после распоряжения в марте 1953 г. неуклонно снижалось: в 1953 г. их было 1258, в 1954 г. 1236 (по другим данным – 900), в 1955 г. – 896, в 1956 г. – 706. В 1958 г. их число снизилось до 384, а к 1960 г. – до 147¹⁰.

22 мая 1953 г. Союзное вече и Вече народов Народной скупщины ФНРЮ приняли Закон о сельскохозяйственном земельном фонде общенародной собственности и выделении земли сельскохозяйственным организациям. Официальным обоснованием его принятия стал тезис о необходимости реализации принципа, по которому земля принадлежит тем, кто ее обрабатывает. Утверждалось, что он нужен для защиты трудового крестьянина от эксплуатации, развития сельского хозяйства в соответствии с социалистическими общественными отношениями, а также и обеспечения права собственности крестьян на землю, которую они обрабатывают своим трудом. Главным в законе было то, что ранее установленный земельный максимум в 35 га для сельских хозяйств был снижен до 10 га. В отдельных случаях допускалось владение 15 га, когда несколько родственных семей создавали семейную задругу в тех районах страны, где имелись подобные традиции. При плохом качестве земель допускались и большие площади. Закон затронул значительное число хозяйств. Он предусматривал создание земельного фонда, в который вошли земли, находившиеся в общенародной собственности, а также сельскохозяйственные земли крестьян, превышающие 10 га. В целом по стране в фонд общенародной собственности было передано 275 900 га «излишков» земли от 66 459 хозяйств¹¹.