Югославия в XX веке: Очерки политической истории

Реакция двора была незамедлительной. Председатель правительства потребовал уволить Пламенаца с госслужбы, уже отпечатанное обращение к избирателям был с конфисковано²⁶. Казалось, возрождавшаяся оппозиция задушена в зачатке. Состав последней скупщины был таким, каким его хотел видеть монарх, из 62 депутатов 44 человека - чиновники. А на деле парламент все же был оппозиционным. Только 16 депутатові составили придворную партию («вирилцы»). 17 депутатов были членами Истинной ні-родной партии, которая перешла на позиции Народной партии, 25 избранников прям назвали себя членами Народной партии, пять человек заявили, что являются участнш-ками молодежного движения («Омладина») и выступили с теми же заявлениями, кот рые содержались в студенческой брошюре 1907 г.²⁷

Последний черногорский парламент накануне Первой мировой войны попыталм начать социальные преобразования, приняв законы о помощи инвалидам войны и о мьям тех, кто погиб при исполнении служебных обязанностей, о пенсиях для госчинс*-ников и учителей и др. Война помешала этой работе. Черногория была оккупировав король Никола и его правительство бежали, встал вопрос об объединении черногорце с другими югославянскими народами в одно государство. Политическая история динн тии Петровичей-Негошей закончилась.

Новое качество внешней политики. На описанные выше внутриполитические п] ^ цессы большое влияние оказывала внешняя политика, проводимая Черногорией в на« ле XX в. Целью черногорской дипломатии в это время было активное участие во вм важных процессах, протекавших на Балканском полуострове, и установление cai я широких связей на международной арене. С 1900 по 1914 г. черногорское правительств заключило около ста двухсторонних и многосторонних экономических, политически военных, культурных и проч. соглашений²⁸. Правда, иногда складывается впечатле^Л что черногорские дипломаты чрезмерно увлеклись самим процессом подписания воров, внешней юридической формой, но не всегда подкрепляли ее практическим сслн жанием. Вместе с тем, некоторые направления внешней политики княжества никопии носили «бумажного» характера и были исключительно актуальными. Действия, пршв

юинятые в этих направлениях, динамично менялись под воздействием международ-обстановки. В первую очередь это относится к двухсторонним связям Черногории і России.

В1900 г. размер русских субсидий княжеству и черногорских долгов империи был та-■с в. что российские руководители не допускали мысли о возможной самостоятельности :лсэника на международной арене. «Наш боевой отряд на Балканах», «возможный ре-«р* русской армии», - такими эпитетами наделяли Черногорию представители официальной России. Между тем, уже в 1901 г. министр-резидент П.М. Власов сообщал в Петербург, «что князь Николай стал постепенно уклоняться от откровенных объяснений _гю таким делам, где голос русского представителя мог бы иметь... существенное значе-- е Тогда в МИД России сочли, что сам Власов проявил чрезмерную резкость в своих тлениях о положении дел в княжестве и княжеском семействе. На смену П.М. Власову ітислали А.Н. Щеглова, снабдив его инструкциями, в которых настоятельно призыва-iłł эблекать любые советы «в подобающую форму».

Подобная рекомендация сочеталась со следующей оценкой черногорской ситуации:

■ Неурядицы во внутреннем управлении княжества: расстройство денежного его хозяйства. вызванное главным образом отсутствием сколько-нибудь правильного контроля, а также и непосильными для страны расходами княжеского двора: чрезмерная задолженность, в связи с природной бедностью края и отсутствием у населения его капиталов и г юмышленной предприимчивости - все это создает для Черногории в высшей степени тяжелое финансовое положение, нередко угрожающее княжеству потерей экономичес-■:н самостоятельности. Так, в 1900 г. лишь великодушная помощь, оказанная по высочайшему повелению черногорскому правительству выдачей ему ссуды в 750.000 рублей, :пасла княжество от закабаления его западноевропейскими капиталистами. В истекшем 1901 г. его императорскому величеству благоугодно было вновь прийти на помощь ■няжеству, повелев не требовать возврата означенной ссуды и отпускать в субсидию Черногории вместо прежде выдававшихся 222 тысяч по 500.000 рублей в год»³⁰.

Однако ни щедрость царя, ни повышенная тактичность российских дипломатов не убедили черногорского монарха следовать внешнеполитическим курсом XIX в. Во всех з i-несениях российской миссии начала XX в. отмечалось стремление князя «оказать все-юзможные любезности» западным странам, в первую очередь Италии и Австро-Венгрии. Такое, «кокетничание», по мнению российских дипломатов, было связано, во-первых, с тем, что правительство России попыталось поставить определенные границы, за