Юла и якорь. Опыт альтеративной метафизики

Кошечки и другие кубики эмоционального букваря уже основательно развеяли воспетую Вальтером Беньямином ауру. Тут процесс происходит на уровне буквальной визуализации: аура есть некий возвышенный туман (mist), от которого и происходит термин «мистика». Соответственно, развеивание тумана, даже самого возвышенного, и есть демистификация, что среди прочего означает и уравнение труда художника с прочими видами честного труда, не притязающего на общение с музами и на оседлание крылатого Пегаса. Удачную фотку может сделать всякий, так же как и рассказать свою историю, пусть незамысловатую, – но ведь в стихии «сторителлинга» все истории равны или должны быть равны. Усилия по аннулированию эстетической ауры следует отметить особо: они уже увенчались созданием своеобразной валюты, вытесняющей и замещающий фимиам. На сегодняшний день единицы такой региональной валюты именуются лайками, они простым количественным образом используются для измерения, скажем так, художественной ценности вклада. Все же фимиам, полагающийся поэту, художнику, автору возвышенного, состоит из воскурений, пусть даже символических – а это тоже своего рода туман. Несколько столетий он вполне устраивал художника, относясь к сфере сладчайшего, – в отличие от денег, которые художника не устраивали (правда, исключительно своим количеством).

Но всеобщее развеивание тумана в ходе великого вторичного упрощения затронуло и ауру, и мистику, и фимиам. Все перечисленное замещают теперь (пока) лайки; заодно они замещают такие ненадежные материи, как речи утонченных критиков и молчаливое признание тонких ценителей и знатоков. В каком-то смысле лайки суть те же «кларенсы», а, скажем, просмотры – «дистинкты», и все это суть прямые свидетельства демократизации сферы публичного. Вспоминается недавняя поездка в Самару.

На конференции в Самаре В. А. Конев читал доклад о пьедестале и подиуме, полагая, что современная культура утратила пьедестал, сохранив лишь подиум. В действительности, пожалуй, и пьедестал и подиум постигла одна и та же участь: оба они потеряли свою топологию возвышенности.

Ведь все же и подиум, несмотря на все насмешки со стороны жрецов Логоса, культивировал по-своему не менее строгий отбор, и как раз аскеза вокруг алтаря косметички была последней значимой жертвенной практикой. Да, демонтаж пьедестала в экзистенциальном и психологическом измерении был зафиксирован уже давно, тут даже нечего добавить, разве что смехотворные потуги прижизненной канонизации правильных политических фигур. А вот размывание подиумов есть явление последнего времени. Для выхода на подиум все же требовался безусловно признанный sex appeal – вещь, казавшаяся неподдельной. К этому можно было относиться сколь угодно критически, но все понимали, что это критика дождя за то, что он мокрый. Однако социальные сети изменили все.

В самом общем смысле социальные сети стали сокрушительной критикой достаточного основания, если не в логическом, то уж точно в онтологическом плане. Выяснилось (или вдруг оказалось), например, что для публикации не нужно никакого другого основания, кроме простого желания – собственного желания, если угодно, простой «неленивости». Возможность сделать свой опус потенциально доступным для всех возникла практически сразу с появлением социальных сетей, и прежний механизм достаточного основания для публикации исчез. Но это, пожалуй, относится к разрушению пьедестала, к последним тактам соответствующего низвержения. Вслед за «публикациями», неудержимой волной хлынули, как бы это сказать, частные фотосессии, и они, хотя и не сразу, нанесли по подиуму сокрушительный удар, так что высокий подиум оказался размыт расходящимися волнами визуальности. Знаменитый анекдот «Подумаешь, Карузо! Ничего особенного, мне сосед на кухне напел арию» в данном случае оказался слишком похожим на правду: «Подумаешь, Кардашьян прошлась по подиуму! Моя подружка Ленка тоже устроила шикарную фотосессию, сотни лайков, тысячи просмотров…» В сущности, любой частный эпизод может получить тысячи лайков и всемирную секунду славы, как это было с крошечным видео «Что будет, если пощекотать пингвина».

Уместно спросить: «Насколько существенно это обстоятельство в экзистенциальном измерении? И как его в этом измерении интерпретировать? Что значит редукция достаточных оснований?»