Юла и якорь. Опыт альтеративной метафизики

Что ж, прекрасное определение популярных блогеров и продвинутых пользователей: «каракатицы в скафандрах». Завоюют ли они новую сушу по мере того, как континент Библиосфера медленно погружается в воды забвения? Время тут и вправду решающий параметр. Ведь все сетевые авторитеты «моноцикличны»: они где-то рождаются, проделывают свой стремительный зигзагообразный путь к бытию-в-признанности, обретают свою минуту славы и неведомо куда исчезают. Что же касается писателей книжных книг, то иногда кажется, что самые позабытые из них всего лишь подзабыты…

9

Но одной только воли автора мало для поддержания мира бумажной книги. Еще живо поколение, для которого чтение неотделимо от перелистывания бумажных страниц. Пожалуй что, в России оно отличается особым упорством и стойкостью. Однако поколение, для которого первичным и естественным является вход в чтение через электронное устройство, уверенно захватывает культурные и социальные высоты. У многих его представителей нет дома книг – и их уж точно нет в качестве пищи духовной и хлеба насущного; следующее, только вступающее в жизнь поколение, является еще более радикальным. Следует ли отсюда, что судьба библиосферы предопределена?

Что ж, и с бумажной книгой может случиться то же, что с фотопленкой. В порядке отступления хочется привести совсем недавнюю историю

10

Оно случилось в год тотального карантина: из питерских кафе вдруг исчезли все книги, которые прежде лежали и стояли на специальных полочках или просто на подоконниках. С этим я столкнулся прямо-таки в архетипической форме. Вот я сижу в кафе «Чайникофф», заказав, как обычно, чайник черного чая и собираясь записать кое-какие утренние размышления. И вот я вижу, что мужчина с соседнего столика подходит к подоконнику и кладет туда несколько книг. Прежде, до карантина, там всегда лежали книги, их брали, читали, возвращали, оставляли свои.

– Уберите немедленно! Это же источник заразы, – требует бармен и посетители столь же осуждающе смотрят на незадачливого книголюба.

– Да я их тут брал… почитать… еще до всяких событий.

– А теперь все. Запрещено.

Посетитель пожал плечами и сложил книги в свой портфель. У меня в голове вновь прозвучала фраза бармена: «Уберите немедленно книги! Это источник заразы!» Что ж, в каком-то смысле, услышав такое, начинаешь понимать, что фантазия Брэдбери и его подражателей отдыхает. Да, история с сожжением книг повторялась неоднократно. Их несли в руках к костру или топке, испытывая самые разные чувства. Но теперь господствующим чувством было одно: в книгах зараза. К ним нельзя даже прикасаться. К этому времени отсутствие маски уже не вызывало особых возражений: ну пусть себе болтается на шее, а вот книги… Можно сделать двоякий вывод:

1) Кажется, что бумажные или, собственно, книжные книги олицетворяют обанкротившееся прошлое и людей из прошлого, живущих сейчас: это они довели планету в том числе и до коронавируса. Они и эти их дурацкие книжки, которые они использовали вместо настоящих электронных источников. Протест против карантина странным образом трансформировался в решительный, созвучный призыв: «Книги – долой!»

2) Если считать, что коронавирус не внес ничего экзистенциально нового, а лишь способствовал выявлению и торжеству некоторых уже имевшихся тенденций, то и неприязнь (назовем ее так), несомненно, была среди них, среди этих тенденций. Опять почему-то вспомнилось замечание моей знакомой: «Живут совсем убого: представь себе, квартира вся заставлена книгами – теми еще книгами…»

11

Но выводы делать рано: даже флуктуации слишком человеческого плохо предсказуемы, и уж тем более свободная поступь духа. Можно вспомнить недавнее и совсем неожиданное событие в сфере досуга: в самый разгар эпохи электронных игр, в период, так сказать, всевластия геймеров молодежь вдруг увлеклась обычными настольными играми, почти не отличающимися от тех, в которые играли до появления персональных компьютеров и игровых приставок. Играющие точно так же садятся за стол, бросают кубик, я узнаю некоторые реплики, они повторяются буквально – а электронный альтернативный мир в это время отдыхает.

Далее. Актуализованный электронный доступ, в сущности, угасает с выключением вайфая – и пребывание за пределами читаемого материала, так сказать «при темном экране», отсутствует. Но такая потребность духа существует, и она отчасти реализована в сериалах. Как раз телесериал, а не электронный текст чем-то напоминает прежнюю книгу, читаемую не в один присест: ожидание следующей серии, как бы сохраняющееся общение с героями, ретроспективное изменение общей оценки от серии к серии – это действительно может служить неким аналогом эмбриогенеза чтения, напоминанием о тех возможностях, которые дает погружение в библиосферу.