Юленька

Юлий припомнил вчерашний вечер – они допили вино, и Максим уехал, оставив его в квартире одного. Юлий сразу завалился на разложенный заблаговременно диван и вырубился, раздавленный своими переживаниями. Тогда он был не способен думать ни о чем и был благодарен судьбе за понимающего Максима, за возможность спрятаться от своей жизни хотя бы на эти несколько часов. И, хоть за ночь его плачевная ситуация никак не поменялась, Юлий радовался, что у него случилась эта передышка. Ни в одном другом знакомом ему месте он бы этой возможности не получил.

Потянувшись к телефону, Юлий обнаружил двадцать пропущенных звонков – два от Сани, своего начальника, и восемнадцать от Димы. Стало совсем погано. Он совершенно забыл про работу и чувство стыда мгновенно затопило его. Определенно, в баре ему больше не будут рады. Как глупо было сбежать и даже не отзвониться!

Ответственность за собственные поступки и решения снова сковала его, так что не хотелось даже шевелиться. Юлий мечтал сейчас просто исчезнуть, чтобы весь тот кошмар, который он успел наворотить, пытаясь просто жить, исчез вместе с ним. Чтобы не надо было объясняться, извиняться или слушать увещевания других. Тишина и пустынность квартиры Максима была сейчас идеальным убежищем для него.

Телефон в ладони завибрировал, и, глянув на экран, Юлий застонал. Дима будто следил за ним или просто чувствовал на каких-то своих сумасшедших вибрациях. Откладывать неизбежное больше не имело смысла – Дима не успокоится.

Тихонько, чтобы не разбудить Максима, Юлий выбрался в коридор и все-таки поднял трубку, еще не зная, что скажет ему.

– Муркель, – раздался измученный голос Димы, он облегченно выдохнул прямо в динамик: – С тобой все в порядке? Где ты?

– Все в порядке. Что ты хотел?

Юлий по привычке ушел от ответа. Объяснять сейчас Диме, кто такой Макс и почему Юлий оказался именно у него этой ночью, не хотелось. Такое Дима не понял бы никогда. Пожалуй, вряд ли такое вообще кто-то сумел бы понять.

– Я волновался, – голос у Димы и правда был очень встревоженный. – Когда ты вернешься?

Юлий не спешил отвечать. Он прикусил губу, чувствуя, как внутри снова начинает подниматься волна из обиды и противоречий. Он не знал, то ли бросить трубку, то ли сказать Диме что-то грубое, то ли просто разреветься от того, что он не понимает, что теперь делать со всем этим.

– Муркель, – Дима снова выдохнул в трубку. – Я глаз не сомкнул, очень хочу тебя увидеть и убедиться, что с тобой все в порядке.

Дима говорил с ним так, будто его волновал только Юлий – его безопасность, а их ссора осталась где-то в прошлом и совершенно не имела значения. Но не для Юлия. С ним совершенно точно все было не в порядке.

– Я жив-здоров, – все-таки ответил он.

– Когда ты придешь? – настаивал Дима. – Я жду тебя. Ты же придешь домой, муркель?

Его тон и слова будто лишали Юлия силы воли. Он помнил свою вчерашнюю решимость и желание распоряжаться своей жизнью, но сейчас это обретенное им право будто снова утекало из него по крупице. Он прикрыл глаза, сделал глубокий вдох.

– Приду, когда тебя там не будет, – было очень сложно выговорить подобное, но Юлий заставил себя.

Какое-то время Дима молчал. Нужно было просто бросить трубку, но Юлий не мог решиться.

– Юленька, – резануло по нервам, – не делай глупостей, пожалуйста, – умоляющим тоном проговорил Дима. – Приходи домой, мы все обсудим. Я не сержусь на тебя. Клянусь.

– Нет, – Юлий прочистил горло, и голос прозвучал увереннее, – ты боишься, что я не вернусь, и поэтому говоришь так.

Правду говорить оказалось легче, чем Юлий предполагал. Та власть, которая была у него все это время над Димой и которой он пользовался, сознательно доводя того до исступления, чтобы получить очередную (как это называл Артур) «дозу» в постели, могла выражаться и так – тоже. Дима был готов сейчас на все, лишь бы Юлий вернулся, потому что тоже был наркоманом. Юлий знал это, но все равно слушал его.

– Да, я боюсь, – признался Дима. – Больше всего я боюсь, что ты не вернешься. Но я этого не заслужил, муркель. Да, я тоже виноват, я был груб, прости, но ты обманул меня, мне было тяжело это принять. Мне казалось, что у нас с тобой просто не может быть секретов друг от друга. Я доверял тебе больше, чем самому себе, понимаешь?

Это укололо больнее всего – чужое разочарование и будто бы вынужденное смирение. Будто Юлий оказался недостаточно хорош, чем от него ожидали, но его готовы принять обратно с этим вот обнаруженным изъяном.

– Так доверял, что полез в ноутбуке моем копаться, – не выдержал Юлий, вытирая неожиданно скатившуюся по щеке слезу. – Как будто так и хотел найти что-нибудь.

– Неправда, – перебил его Дима. – Мне было скучно, я ничего не искал… Извини, что взял без разрешения твою вещь, но я просто не думал, что у тебя какие-то от меня секреты!

Чем дольше длилась их беседа, тем быстрее Юлий терял свои позиции в ней. С каждой секундой уходила и уверенность в своей правоте, как и понимание того, что делать дальше.