Юлианна, или Игра в «дочки-мачехи»

– Ну и к чему такая жестокость? Все-таки это ее день рожденья. Зачем вы это сделали? Я ведь тоже заглянул в туалет для гостей, но подумал, что это какая-то дурацкая фантазия самой Жанны. А это, оказывается, вы потрудились…

Александра молчала. Вот уж теперь-то, если даже она сейчас и расскажет ему всю правду о готовящемся покушении, Мишин ей точно не поверит! Ну так она ничего ему и не скажет!

– Ладно, идемте вниз, к гостям. Девочки заперты, им больше ничего не грозит.

– Лучше бы вы свою невесту Жанну заперли в ее норе, – сердито пробормотала Александра.

– Что? – не расслышал Мишин.

– Ничего. Проехали.

– Ну, так вы идете вниз?

– Нет, Дмитрий Сергеевич, вы меня простите, но вниз я не пойду.

– Почему, Александра?

– Это ведь не мой праздник, а Жаннин.

– Да. Но она больше на нем не покажется, так что вам нечего бояться.

– Я и не боюсь. Просто… Просто я себя чувствую виноватой.

– В чем?

– Я не предвидела, что она может подумать на девочек и напасть на них. Из-за этого я и не хочу идти вниз, сторожить буду. А вы уж идите… Да идите же скорей вниз, не стойте тут!

– Почему?

– Потому что мне очень, очень хочется танцевать, если хотите знать! – в голосе Александры задрожали слезы. – Но я не могу туда пойти! Идите, Дмитрий Сергеевич, идите!

– Может, ей все-таки пойти вместе с Митенькой? – спросил Ангел Димитриус у Александроса. – Они так хорошо танцевали вдвоем!

– Пусть идет, мы посторожим! – сказал и Ангел Юлиус.

– Нет, братие! – сурово возразил Ангел Александрос. – Не дело моей Александре торжествовать над поверженной соперницей – это не послужит ей на пользу. Прав я, брат Иван?

– Совершенно прав, брат Димитриус! – сказал Ангел Иоанн. – Душевный мир наших подопечных нам дороже, чем все их победы. Кроме победы над собой, разумеется.

– Ну что ж, – сказал Димитриус, – будь по-вашему, братие.

И Ангелы попрощались и разошлись: Димитриус спустился вниз за Мишиным, а Юлиус с Иоанном отправились сквозь запертую дверь детской сторожить сестер.

– Да, мне лучше идти, а вам – остаться, – сказал Мишин Александре после недолгого раздумья и пошел к лестнице. Он даже ни разу не оглянулся и не поглядел на нее!

Мишин вернулся к гостям и объявил, что у Жанны разболелась голова и она ушла к себе – чему никто не удивился, потому что все уже хоть разок да побывали в туалете. Он предложил гостям продолжать веселиться. И они продолжали веселиться кто как мог, втихомолку обсуждая необычный туалет хозяйки и интерьер туалета для гостей и гадая, кто же это и за что так жестоко над нею подшутил?

– Ты чем-то расстроен, Митя? – спросил Мишина Павел Иванович.

– Да.

– А что, случилось что-нибудь?

– Случилось. Александра фактически выставила из дому Жанну.

– Да ну?! Так это ж здорово!

– Здорово-то оно здорово, но я не хотел, чтобы Александра начинала хозяйничать в доме именно с этого. Знаешь, я ведь собирался немедленно сделать ей предложение, как только Жанна покинет этот дом.

– Так если она его покинула, за чем же дело стало?

– Дело не в Жанне, а в самой Александре.

– Так… Понимаю… А давай, Митя, прихватим какую-нибудь бутылку, пяток бутербродов, Акопчика и пошли в библиотеку – поговорим!

А Жанна в это время бушевала в своих апартаментах. Сначала она сорвала свое осмеянное гостями платье со змеями и «брюликами» и зашвырнула его в угол, а потом вытащила чемодан и принялась метать в него наряды, драгоценности и колдовские причиндалы.

С крыши, почуяв неладное, вернулся домовой, и теперь оба беса наблюдали за хозяйкой.

– Что, Жанна, это конец? Неужели ты вот просто так возьмешь и уйдешь? – спросил томным и больным голосом бес Жан, поднимая черную голову с черной подушки.

– Да! Придется все начинать сначала и в другом месте!

– А помолвка? А фейерверк? – робко спросил Михрютка, переминаясь на волосатых лапах.

– Помолвки не будет! Вышла полная размолвка, а не помолвка. А фейерверк… А вот фейерверк я им все-таки устрою!

Она бросила собирать вещи и принялась натягивать на себя спортивный костюм.