Юлий Даниэль и все все все

О лекции сообщала рукописная афиша. Народу было не так чтобы много. Больше студенты, еще, судя по виду и возрасту, профессура. Женщина руководящего вида меня представила, что-то сказав про тему. В том ключе, в каком прежнее клубное руководство обещало лекцию «Есть ли жизнь на Марсе». Словом, начинаю, не ведая, какая фраза получится первой. Вроде пошло: ночь, волхвы. Звезда эта, про нее знал Галилей, а также писали китайские хро…

Вот тут и случилось. Два профессора вида благородного и достойного поднялись и не таясь двинулись к выходу. Как можно демонстративно покинуть аудиторию, если… Да нет! Так вообще нельзя. Тем более профессуре.

Такого не было никогда. Перехватило дыхание. Провал? Вдруг кто-то голосом деликатным и тонким робко останавливает поток:

– Простите, а когда вы будете говорить о Даниэле?

Вспышка: ну конечно, бог ты мой, да ведь Академгородок рядом, а в афише рукописной было: «Уварова-Даниэль»! Вот уцелевшая профессура и отозвалась на ключевое слово диссидентских настроений. Ведь Академгородок – это не только наука, это горячее сочувствие Синявскому – Даниэлю, это Лариса Богораз, она тут работала, это письма в защиту, это… Это наши люди. Они знали Юлия и были, наверное, озадачены – вертеп какой-то, младенцы, звезды…

Когда кончилась моя пытка, в просторечии именуемая лекцией, мы сели в углу неуютной аудитории – постаревшие ученые женщины из Академгородка и я, их сверстница. Что-то воскрешали в памяти, кого-то поминали из тех, кто ушел навсегда в другой мир. И про Юлия. Так тепло было…

«Я не верующий и не атеист, – вспомнились его слова. – Я просто ничего не знаю и поэтому допускаю любые варианты. Но с детства у меня вызывала недоумение формула тургеневского Базарова: „Умру – ничего не будет, лопух вырастет“.

Как же так – „ничего не будет“? Лопух-то вырастет! Отличный, большой лопух, который сорвет простоволосая женщина и покроет им голову от солнца».

Фотографии

Во дворе на Новопесчаной. Начало 1970-х

Юлий. Карандашный рисунок. Автор не установлен

Марк Даниэль с сыном Даней, погибшим в 1941 годув ополчении под Киевом. Середина 1930-х

Юлий с матерью. Начало 1950-х

После войны

1970-е

Начало 1950-х

У Герчуков. Слева направо верхний ряд: Лариса Богораз, Марина Дормшлак, Мария Розанова, Андрей Синявский. Внизу: Юлий Даниэль, Юрий Герчук. Начало 1960-х

В ссылке. Лариса Богораз с сыном Александром Даниэлем. Чуна, 1969

Юлий Даниэль. Конец 1970-х

Андрей Синявский. Конец 1970-х

В лагере. Явас, 1966

Ирина Уварова. Из лагерной фотоколлекции Даниэля

Наш портрет работы Бориса Биргера. 1974

Милый мой Вертман

С Наумом Гребневым. Середина 1970-х

С Фазилем Искандером и Булатом Окуджавой. Вторая половина 1970-х

С Борисом Биргером. 1970-е

Печатная машинка Даниэля