Юлий Цезарь. Полководец, император, легенда

Отец Цезаря скоропостижно скончался, однажды утром рухнув на пол, когда надевал обувь. Его сын, которому почти исполнилось 16 лет, уже формально был мужчиной, отложившим в сторону детскую тогу (toga praetexta), которую носили только незрелые юноши, заменив ее простой тогой (toga virilis) взрослого мужчины. Во время этой церемонии юноша также снимал амулет (bulla) со своей шеи и навсегда убирал его в укромное место. Впервые в своей жизни он побрился, а его волосы были коротко обрезаны, как подобает взрослому гражданину (подростки носили немного более длинные волосы). Для этой церемонии не существовало строго определенного возраста; как и многие другие аспекты римского образования, она оставлялась на усмотрение семьи. Обычно она происходила в возрасте 12—14 лет, хотя известны случаи, когда взрослыми гражданами признавались как двенадцатилетние мальчики, так и восемнадцатилетние юноши. Довольно часто эта церемония была приурочена к празднику Liberalia, отмечавшемуся 17 марта, хотя опять-таки не было никаких формальных обязательств проводить ее именно в этот день. Помимо обрядов в кругу семьи, отец со своими друзьями проводил знатного ребенка через центр города, что символизировало вступление сына в состав римского общества на правах взрослого гражданина. После прохождения через форум группа поднималась на Капитолийский холм, чтобы принести жертву в храме Юпитера и сделать подношение Ювентусу, божеству юности [2].

После смерти отца Цезарь стал не просто взрослым человеком, но и paterfamilias, или главой семьи. У него оставалось мало близких родственников мужского пола, которые могли бы способствовать его будущей карьере, но этот молодой человек с самого начала проявлял большую уверенность в себе. Через год он разорвал помолвку, организованную для него несколько раньше его родителями. Невесту звали Коссутией, и ее отец был всадником, а не сенатором. Ее семья считалась очень богатой, и она несомненно принесла бы большое приданое, и хотя эти деньги были бы очень полезны для начала политической карьеры, союз с ней давал мало иных преимуществ. Возможно, они даже были женаты, а не просто помолвлены, так как слово, использованное Светонием, означает фактический развод, а Плутарх считал Коссутию одной из жен Цезаря. В таком юном возрасте это было маловероятно, но все же возможно. Независимо от истинной природы этого союза, он был разорван. Вместо этого Цезарь женился на Корнелии, дочери Цинны, который избирался консулом четыре года подряд (87—84 гг. до н. э.) и был самым могущественным человеком в Риме [3].

Неясно, почему Цинна решил отдать предпочтение Цезарю. Очевидно, казнь двух Юлиев Цезарей не свидетельствовала против него, что само по себе показывает, насколько далеко эти две ветви рода отстояли друг от друга. Марий был дядей юноши, что несомненно засчитывалось ему в заслугу, но значение этой связи до некоторой степени уменьшилось после смерти Мария в начале 86 г. до н. э. Известно, что в последние недели своей жизни он и Цинна выдвинули юношу на пост Flamen Dialis, одно из самых престижных жреческих мест в Риме. Предыдущий фламен (flamen), Луций Корнелий Мерула, был выбран Октавием временно исполняющим обязанности консула в 87 г. до н. э. взамен смещенного Цинны. Когда войска Мария захватили Рим, Мерула избежал казни, совершив самоубийство. Жрец flamen должен был быть патрицием, женатым на патрицианке по древнему, редко используемому свадебному обряду, известному как confarreatio. В 86 г. до н. э. Цезарь был слишком молод, чтобы занять этот пост, и его брак с патрицианкой Корнелией в 84 г. до н. э. отчасти предназначался для подготовки к жречеству. Впрочем, трудно поверить, что дочь Цинны была единственной доступной кандидаткой для такого брака или что желание Цинны обеспечить Цезарю место одного из высших жрецов пересилило обычные приоритеты сенатора, подыскивающего зятя. По сути дела, юноша вообще не подлежал избранию на пост жреца, так как считалось, что фламин должен быть сыном родителей-патрициев, сочетавшихся браком по ритуалу confarreatio, а Аврелия была плебейкой. Судя по всему, Цинна придерживался высокого мнения о молодом Цезаре.