Юлий Цезарь. В походах и битвах

План его, уже в это время правильно составленный и с постоянством и твердостью исполняемый им, заключался в том, чтобы во что ни стало бы подвигаться вперед, возвышаться, соперникам преграждать пути и привлекать к себе расположение народа. Все средства к тому были для него одинаковы, и он не был разборчив в них, лишь бы они вели его к цели. Так он искал их во внешних, привлекательных формах (щегольстве, вежливости, доступности, приятности обращения и т. п), в развитии своих больших дарований (дара слова, красноречия и пр.), в щедрости до расточительности свыше своих средств и пр. В последнем отношении замечательно, однако, то, что Цезарь в продолжение целой жизни своей смотрел на деньги и богатства исключительно с этой точки зрения, а не как на средства к жизненным наслаждениям. Не они, а обладание властью было для него высшим благом в жизни, а на все прочие он взирал с философским равнодушием. Все поступки и действия его, согласно с таким планом, уже рано сопровождались необыкновенными счастьем – счастьем, в которое он с ранних лет слепо веровал и сам называл его своим счастьем и которое перешло и в историю под названием счастья Цезаря. А главный источник его несомненно должен был заключаться в самом Цезаре, который то мягкостью и уступчивостью, то твердым противодействием противникам, то привлекательными формами, речами, расточительностью и т. п. умел действовать на большинство народа и сената так, что в нем видели даровитого, много обещавшего молодого человека, способного совершить великие дела и потому достойного занимать важные звания и должности.

Расположение и доверие к нему народа уже резко обнаружилось, когда он смело возбудил и защитил публично память Мария и тем отважно выступил против партии Суллы. Это удалось ему и возбудило всеобщее внимание, и с тех пор постоянным правилом Цезаря сделалось действовать смело и на многое отваживаться, дабы тем более выигрывать. Позже, с летами, он сделался несколько осторожнее, но смелость и постепенно возраставшее доверие к себе всегда были и оставались главными побуждениями его, посредством которых он умел осуществлять даже по-видимому невозможное. Так однажды одному политическому сопернику своему, предложившему ему значительную сумму отступных денег, он смело возразил, что займет и даст ему сумму гораздо значительнейшую. Так в другой раз он сказал своей матери: «Сегодня увидишь меня или верховным жрецом (Pontifex Maximus), или изгнанным из Рима». Такой противник мог многим казаться опасным, и он действительно был таким. Такое сочетание высоких качеств и дарований, привлекательного обращения, щедрости и неистощимости внешних и внутренних средств стало казаться некоторым лицам сената и в высших слоях общества опасным, но всем – внушать уважение и многим служить средоточием, к которому они искали примкнуть из потребности или надежды достигнуть своих целей. Но радушное обращение Цезаря, кротость и человечность (гуманность) его мнений и советов, когда он проложил себе путь в сенат, устыдили и устранили все опасения и укрепили Цезаря в его общественном положении, в котором он и начал уже быстро переходить к более и более важным общественным должностями Выше было уже означено, как он постепенно переходил от одной к другой. Первою, в которой он является уже как самостоятельный гражданский правитель и начальник войск, была его претура в Южной Испании, в 60 г., куда он мог отправиться тогда только, когда Красс, имевший надобность в нем для противовеса Помпею, поручился за треть его огромных долгов {выше сказано, что Красс поручился за пятую часть долгов Цезаря, простиравшихся до 1300 талантов (около 1 600 000 р. сер.), следовательно за 260 талантов (около 32 000 р. сер.). Но генерал Лоссау говорит, что Красс поручился не менее как за 830 талантов (свыше 660 000 талеров или около 600 000 р. сер.)}, что доказывает, что он признавал опору Цезаря очень важною для себя.