Юлий Цезарь. В походах и битвах

Впрочем, такого рода и иные связи Цезаря с людьми имели для него совсем другое значение, нежели какое обыкновенно имеют для всех. У него они проистекали не из чувства, а из рассудка и расчета. Так он отверг первую обрученную невесту свою, дабы жениться на дочери могущественного Цинны, и не отверг ее только для того, чтобы не подчиниться Сулле. Вообще склонности его к людям проистекали не из сердечного чувства, а из рассудка и расчета в отношении к себе. Он любил только себя, а других – насколько они были нужны ему. Не все смотрят на это одинаково: иные видят в этом особенные силу и крепость души, которые редким даруются природой, но другие – в большем числе и справедливее – лишь сухой и черствый эгоизм, имеющий целью только самого себя, а других считающий лишь за свои орудия и потому не имеющий истинной сердечной привязанности к ним. Таким именно был Цезарь, что ни говорили бы его безусловные восхвалители, которых было более, нежели справедливых, хотя и строгих, ценителей его. Да и могло ли быть иначе в эти мрачные времена Рима, когда все возвышенные, честные и благородные чувства иссякли и над ними неограниченно царил самый чудовищный эгоизм. А Цезарь был полным и совершенным произведением и отпечатком этого времени, тем более стоявшим в этом отношении выше всех, чем более природа наделила его необыкновенными дарованиями ума и воли.

Если личные склонности и привязанности его соразмерялись с этим, то награды и наказания его – и того более. В наградах он имел в виду признанием оказанных услуг оказывать поощрительный пример другим и тем привлекать к себе и удерживать за собою общее расположение. Умножая число благодарных ему, он умножал тем число своих приверженцев и теснее и крепче связывал их с собою, тогда как его военные дарования и его счастье приковывали к нему его войска. С последними он особенно поступал как большой знаток людей и умел поощрять их видами на почетные награды, повышение и приобретение денег и имущества или держать их в известном напряжении строгостью, когда и где она была нужна и на которую он имел тем более права, что не щадил самого себя и потому мог требовать того же и от других. Вообще он имел в высокой степени редкий дар приобретать расположение своих войск, ни малейше не роняя и не утрачивая при том достоинства своей власти над ними. Он оказывал величайшую заботливость о них, хорошо одевал их, дарил им оружие, украшенное золотом и серебром, доставлял им некоторого рода роскошь в добрых конях, богатой посуде и драгоценном оружии и часто говорил, что воины его, если бы даже умащали себя благовониями, все-таки могли превосходно сражаться. Он говорил с ними ласково и, если не был вблизи неприятеля, позволял им всякого рода развлечения и забавы, в несчастных же случаях их принимал живейшее участие. Так после несчастного случая Сабина и Котты в Галлии он отпустил себе волосы и бороду и поклялся не прежде выстричь их, пока не отмстит и не получит удовлетворения. Зато и фанатическая преданность ему войск и восторг, возбужденный в них его военными подвигами, были безграничны.