Юлия

Он вошел во двор, спустил с цепи собаку — она радостно запрыгала вокруг хозяина. В окне он увидел, как Юлия бережно накрывала ужин полотенцем, чтобы сохранить его теплым. Он увидел также разобранные постели в спальной. Вера сидела в своей комнате и отсутствующим взглядом смотрела перед собой. Несмотря на поздний час и усталость, Раду не зашел в дом, а направился прочь со двора. За ним побежала собака.

…. Закинув руки за голову, Раду лежал на копне сена в открытом поле. Он смотрел на небосвод, усыпанный южными крупными звездами. У ног хозяина дремала собака.

По главной улице села шли Раду, Юлия и Вера. Раду нес разрисованный кувшин с вином, у Юлии плетеная корзина прикрыта рушником ручной работы. У Веры в руках георгины.

Все трое то и дело наклоняют головы, приветствуя односельчан. Некоторые из встречных, поровнявшись с ними, останавливались, смотрели им вслед, улыбались, хмурились, смеялись или просто качали головами.

Раду, Юлия и Вера спешили, ибо их уже давно ожидали в доме дяди Тудосе. А вслед все громче и громче слышались голоса: — Неужто Юлия ничего не понимает?..

— Не узнать Раду…

— Вера лечила мою сестру. Благодаря ей сестра выздоровела.

— Я еще не видела человека, чтобы он мог продержать два арбуза в одной руке!..

Каса маре в доме мош Тудосе была убрана в традиционном стиле с молдавским ковром старинной работы на стене, где изображено древо жизни, с дорожками, с целой горой подушек на деревянной кровати резной работы. На стенах висели фотографии детей, хозяина и хозяйки, предков. Над окнами висели рушники, изображающие летящих бабочек. Кое-где были подвешены букеты сушеных пахучих трав и цветов.

Во главе стола сидел только что демобилизованный Нелу. Входили родственники и друзья. Все дарили ему цветы, повязывали его крест-накрест рушниками. Затем гостей пригласили к столу. Килина — хозяйка дома — только и успевала подавать на стол и выносить пустую посуду. В комнате царило большое оживление, градом сыпались вопросы и ответы: — А невеста где?

— Она еще не проснулась. Устала с дороги.

— А ты ее видела?

— Красавица из красавиц!

— Уму не постижимо, как только наш Нелу такую красавицу мог заманить!

— А что с Севастицей будет? — спросила Тасия громко через весь стол.

— Я слышал, что она хочет уехать в город на стройку.

— С глаз долой — из сердца вон…

С большим кувшином вина в руке в комнату вошел мош Тудосе. Он был немного под хмельком, очень взволнован и все же счастлив.

— Ты видел этот забор? — спросил он сына. — Ты его видел?! Выше человеческого роста! Всему виной ты, сынок… А знаешь, что значил в моей жизни этот человек, с которым я сейчас не могу словом обмолвиться, за стол пригласить?

— Отец! — Нелу вышел из-за стола.

— Сидеть! — крикнул на него отец.

Нелу послушно сел.

— Ты не знаешь, — негодовал старик, наливая гостям вино. — Мы с соседом перенесли на войне все, что может перенести человек. А человек, сын мой, многое может перенести. Мы жизни своей не жалели, чтоб был мир! С этим человеком… с которым я сейчас не могу даже словом перемолвиться из-за этого щенка!

— Отец, только без оскорблений! Я уже взрослый… В армии отслужил.

— Сынок, оставь его, пусть болтает, — заступилась мать за своего долгожданного сына. — Ты же знаешь, что его нельзя остановить, пока он не выскажет все, что хочет сказать.

— Этого щенка тогда еще на свете не было! — не унимался мош Тудосе.

— Отец, в доме все же гости, — уже вежливо напомнил Нелу.

— Если ты про нее, — вспылил еще больше старик, показывая пальцем в сторону комнаты, где отдыхала после дороги невеста. — Я ничего не имею против этой красавицы! Я просто хочу рассказать тебе, всем, как было… Мы с матерью потеряли покой с тех пор, как ты перестал писать Севастице. Все думали, что ты еще выкинешь, как опозоришь нас на старости лет.

В это время в комнату вошли Юлия, Вера, а за ними и Раду.

— Ты прости, племянник, — вышел им навстречу хозяин дома. — Вчера ночью некого было послать за вами.

Нелу искал фуражку, но так и не увидев ее, выглянул в открытое окно, где шумела детвора, снял фуражку с головы Миту, надел ее и отрапортовал Раду: — Ефрейтор Ион Царэлунгэ.

— Отставить! — широко улыбнулся Раду. — Вольно. Здравствуй, брат.

Они обнялись. За столом оживленно зашумели. Юлия хотела посадить Веру рядом с собой, но тут же со своего места вскочила Тасия. Она схватила Веру за руку и потянула ее за собой: — А ты, милая, не сюда! Не сюда… Ты иди вон туда, к молодежи!

Юлия пыталась было протестовать, но видя, что на них обращено внимание всего стола, уступила Тасии. Вера пошла за ней.

— Знаешь, что выкинул мой сынок?.. — пожаловался мош Тудосе Раду. — А ведь не писал, потому что меня боялся.

— Люди говорят, ты приехал не один, — обратился Раду к двоюродному брату.

— С невестой! — гордо сказал Нелу. — Женюсь!

— Это хорошо, — растерялся Раду.

— Зря я тебе не писал, знал ведь, что ты меня поймешь! — с радостью продолжал Нелу.

— Жениться-то жениться, да на ком?! — опять вскочил мош Тудосе.

— Я же тебе говорил, отец, — на Светлане!